Мы отправились к Владимиру домой. Он протянул мне пакет с фальшивыми долларами. Я спросила:
– И что мы будем с этим делать?
– Сделаем серпантин и украсим квартиру.
– Но ведь до Нового года еще далеко.
– А разве нужно обязательно ждать Нового года, чтобы устроить маленький семейный праздник?
– Ты сказал – семейный?
– А почему бы и нет? Ведь больше нам ничто не мешает.
Этим вечером мы пили шампанское при свечах, раскидывали сделанный из долларов серпантин, танцевали, дурачились, как малые дети, и целовались... А я вспомнила давно забытые родные губы, ласковые руки. Вот оно – мужское плечо, на которое можно всегда опереться. Я подумала, что если судьба мне дает еще один шанс быть счастливой, так почему же им не воспользоваться? Мне больше не надо кого-то искать, что-то выстраивать и на что-то надеяться, потому что я поняла, что забытые ощущения можно всегда освежить и даже похороненную на первый взгляд любовь можно воскресить из пепла. Надо лишь захотеть, поверить, умерить свой пыл и стать терпимее...
Я смотрю на опьяневшего от счастья Владимира, держу его за руку и говорю слова, которые идут от самого сердца. Я говорю ему о том, что без него у меня просто все разваливалось. Я думала, что это пройдет, но это не проходило, потому что, когда я потеряла Владимира, я потеряла себя. Я искала того, кто смог бы мне заменить его, но постоянно натыкалась на чужие руки, чужие губы, лживые слова и фальшивые обещания. Тогда я еще не знала, что заменить Владимира невозможно, потому что НЕВОЗМОЖНО ЗАМЕНИТЬ ТО, ЧТО ЯВЛЯЕТСЯ ЧАСТЬЮ МЕНЯ.
ЭПИЛОГ
В этом году мы с мужем поехали в отпуск в Турцию и повезли с собой плод нашей любви – маленькую Маргариту. Я сижу на бортике бассейна, находящегося рядом с баром, и жду мужа, который пошел в номер за таблетками. Какая-то еда не приглянулась ему в ресторане, и у него заболел желудок. А еще я наблюдаю за тем, как маленькая Маргаритка пьет детский коктейль и рассматривает книжку с картинками.
– Рита, надень панамку! – громко кричу я дочке и чувствую на себе пристальный взгляд достаточно эпатажного аниматора, который отличается от других обилием лака на прическе.
Он смотрит на меня таким жгучим взглядом, что мне становится не по себе, и я ощущаю, как от непонятного волнения кружится моя голова. Русские девушки ходят за ним по пятам. Говорят, его зовут Чарли. Не произнося ни единого слова, он просто поедает меня настырным взглядом и угодливыми движениями показывает, что уже готов к более близкому знакомству и оно должно произойти так, чтобы о нас никто не узнал. Аниматору нужно сохранять ореол таинственности и загадочности, ведь именно этим он и покоряет сердца русских дурочек.
Этим вечером мы с Вовкой уложили дочурку спать и отправились слушать живую музыку. Я ловлю на себе еще один проникновенный взгляд симпатичного светловолосого турка и вижу, что он меня просто раздевает глазами. Вовка пошел в номер, чтобы проверить, спокойно ли спит наша дочка, и светловолосый турок, в распоряжении которого находится местная анимация, подсаживается ко мне за столик и говорит, что его зовут Орхан. Он пытается завести со мной разговор, но многочисленные сообщения и звонки из России не дают ему это сделать. Он просит, чтобы я оставила ему свой номер телефона, но я улыбаюсь язвительно, говорю, что в его телефоне вряд ли найдется место для еще одного адресата, уж слишком он переполнен. Орхан заглядывает мне в глаза так, будто бы он ждал меня всю свою жизнь и вот, наконец, все же дождался, но я улыбаюсь и ухожу из бара к своему мужу.
По дороге в номер мне встречается местная достопримечательность – красавец, любимец всех русских женщин, аниматор Толга. От его взгляда хочется сойти с ума, но я понимаю, что есть много девушек, которые еще сумеют это сделать.
У меня выработался стойкий иммунитет к турецкой любви, и меня ласковыми взглядами не прошибешь. Я все это прошла и проверила на себе. А для того чтобы выработать иммунитет, мне пришлось отказаться от иллюзий, снять розовые очки, возродить свою настоящую любовь и реально посмотреть на мир.
Я выздоровела, а вот сотни русских девчонок еще болеют. Бедные не знают, что счастливая турецкая любовь – это скорее исключение, чем правило. Они едут на курорты, зализывают свои душевные раны и верят в чудеса. Хотя... Хотя жизнь так сложна, что иногда нам все же хочется верить во что-то серьезное. А стоит ли искать серьезное на турецком курорте?
– Наташка, а ты зачем прибежала? Я уже хотел к тебе возвращаться, – крепко прижал меня к себе мой муж.
– Я соскучилась. А еще хотела тебе сказать, что мне никто, кроме тебя, не нужен.
– Ты уверена?
– Абсолютно уверена!
– Тогда, может, в следующий раз полетим лучше в Испанию?
– А давай-ка, действительно, лучше в Испанию. С тобой я готова лететь куда угодно, только бы ты был рядом. Даже когда мы расстались, я всегда знала и верила в то, что судьба обязательно сведет нас, а по-другому просто не может быть. Это же так замечательно, встретить человека, который совпадает с твоими представлениями о любви.
* * *
К сожалению, не у всех участников этой истории судьбы сложились так же счастливо, как у меня. Танька так и не сошлась с мужем. Он встретил другую женщину и ушел к ней. Говорят, у него все хорошо, и он даже не хочет вспоминать про Таньку. Она по-прежнему живет одна и работает только для того, чтобы съездить в Турцию и проведать Халила. Возит ему многочисленные сумки с подарками и закрывает глаза на то, что она у него не одна. Она уже давно потеряла себя, но достучаться до нее невозможно. Стала какая-то злая, раздраженная, постоянно пытается бросить своего турецкого возлюбленного, но не может. Едет в Турцию по первому его звонку и ненавидит себя за свое безволие. Ее ребенок в основном, воспитывается ее родителями, потому что Танька не в себе – живет только Турцией. После того как ей удалось просмотреть телефон Халила, она лежала в Москве в клинике неврозов. Я навещала ее, она мне клялась, что с Халилом все кончено, но, как только он прислал ей несколько сообщений, в которых попросил прощения, она тут же собрала сумку с подарками и рванула к нему... Люба заболела ВИЧ. Мербек оказался заразным. В Турцию она больше не ездит, живет в Тамбове и под присмотром врачей растит своих детей. От воспоминаний о турецкой любви она впадает в истерику, громко рыдает и ненавидит себя за то, что так глупо распорядилась своей судьбой. Говорят, с ВИЧ еще можно пожить, поэтому Люба старается хоть как-то искупить свою вину и как можно больше успеть сделать для своих детей. Я встречалась с ней всего один раз, и эта встреча оставила у меня в душе неприятный осадок. Ведь это страшно – на ее месте могла быть любая из нас...
