— И еще расскажешь, что на тебя напали случайные подонки, которых ты видела впервые. А после удара по голове у тебя появились провалы в памяти. Вот Кирилл с Ярославом и внушили тебе, что нападение организовал Олег. И все остальное тоже они наплели. Итак, с одной стороны — угрозы, а с другой — внушаемость после травмы. Ты и поддалась, поехала с ними и оговорила Олега. Но теперь опомнилась и берешь свои слова обратно. При этом обвиняешь людей, заставивших тебя дать ложные показания. Тебе ясно?
— Кинокомедия да и только, — через силу усмехнулась Нина. — Ты что же, всерьез рассчитываешь заставить меня это сделать? По законам жанра мне остается ответить: «щас, разбежалась».
— А ты что, девочка, думаешь отшутиться, отделаться легким испугом? Мы зря бы не стали рисковать. Слишком большие ставки. Наша с тобой встреча была заранее обдумана. И у нас, к твоему сведению, существует немало способов заставить тебя сделать то, что требуется.
— Догадываюсь. Будете меня бить, пытать? Как раз достойные методы для такой элитной дамы, как Ираида Хустовская. — Нина окинула, собеседницу с ног до головы взглядом, в который постаралась вложить все свое презрение.
Ираида хмыкнула:
— Не ерничай, дуреха. Я знаю, что такие блаженные идеалистки, как ты, готовы жертвовать собой, но зато никогда не позволят, чтобы из-за них пострадали другие. А потому Татьяна останется нашей заложницей до тех пор, пока ты не дашь нужные показания. Ты ведь не хочешь, чтобы вдова невинно убиенного Игоря была зверски изнасилована этими недолеченными сифилитиками? — Она кивнула на дверь, за которой стояли крепыши.
— Какая подлость! До чего ты мне противна, Ираида! — вырвалось у Нины. — И ты еще посмеиваешься? «Невинно убиенного Игоря»!.. Да, он и вправду невинно убиенный! И это абсолютно не смешно!
— Мало ли кто мог его убить? Этот писака везде совал свой нос, воображал себя великим журналистом, и многие его не любили. Почему же все валить на Олега?
Нина с возмущением взглянула на продолжавшую «давить» мадам, затем помедлила и сказала:
— Ты хочешь, чтобы я отказалась от своих слов? Но как же быть с фактами? Если бы я ничего не видела, то откуда бы знала, где спрятано тело Игоря? А та плёнка, которую нашли у него в кармане? Ведь в ней он обличает именно Хустовского. Допустим, ради Татьяны я откажусь от своих показаний. Но что это изменит, если факты говорят сами за себя?
Ираида встала, решительно подошла к Нине, но затем, скорее всего передумав, потерла рука об руку, вернулась назад, снова плюхнулась в кресло и заявила:
— Нет свидетелей — нет фактов. Ты ничего не видела, а только повторила то, что тебе сказали. Кто-то подставил тебя в роли свидетеля. И он же организовал, чтобы Игорь оказался в нужном месте, а пленка — у него в кармане.
Нина вздохнула. Затем спросила:
— И ты всерьез думаешь, что поверят этому бреду? Игорь приходился Кириллу двоюродным братом, а Ярославу — лучшим другом. И ты хочешь, чтобы я намекнула, будто они его убили?
— Да нет. Убить Игоря мог некто другой. Они же воспользовались этим случаем, чтобы все свалить на Олега. И вообще, не твоя забота — поверят или нет. Ты сделаешь заявление. Остальное — наше дело.
Нина вспомнила лицо Григоренко, его умный, внимательный взгляд поверх очков. Если она будет говорить ему то, что велит Ираида — Иван Тихонович сразу поймет: дело нечисто, а Нина действует по принуждению. И девушка решила: будет говорить, а глазами показывать ему, что кто-то стоит у нее за спиной, держит на веревочке. Григоренко догадается и что-нибудь предпримет. Может, даже лучше пойти к нему немедленно, чтобы они не успели куда-то вывезти Таню?
— Я согласна, — не колеблясь, сказала Нина, но в то же время тяжело вздохнула. Для виду. Чтобы подумали, что решение ей далось не с бухты-барахты. — Только поклянитесь, что ничего не сделаете с Татьяной.
— Бог мой, да зачем она нам нужна? — Ираида небрежно взмахнула рукой. — Сделай дело, и Татьяна останется невредимой.
— Тогда, поехали прямо сейчас, пока я не передумала, — решительно заявила Нина.
— По-моему, рабочий день уже окончился.
— Ничего, они там долго сидят.
Глаза Ираиды стали жесткими, злыми, губы искривились в саркастической улыбке.
— Зачем спешить, деточка? — проговорила она, намеренно растягивая слова. — Или ты в самом деле считаешь себя умнее меня? Захотела с кондачка решить все проблемы? Да нет уж. Свое заявление ты сделаешь завтра. Поняла?
Нина все поняла. Она вспомнила, как Ярослав говорил, что завтра с утра Шеремет и Григоренко уезжают в Харьков по делу Черкашина. Значит, разговор с ней уже будет вести не Иван Тихонович, а кто-то из другой команды.
Уж тут Закора наверняка все предусмотрел.
— И чем дело закончится? — спросила Нина после короткой паузы. — Вы отпустите меня и Таню, когда я сделаю это заявление?
— Отпустим, но не сразу.
— Так я и думала.
— А чего же ты хотела? Мы должны быть уверены, что ты нас не выдашь пока не закончится следствие.
— Вы будете держать меня и Таню в подвале?
— Зачем же так мрачно? Поживете в приятном месте… скажем, на берегу моря.
— А как я объясню свое отсутствие в городе? Меня будут искать…
— Заявишь в письменной форме, что уезжаешь к друзьям, потому как желаешь оградить себя от нападок своего так называемого мужа и его сообщников.
— А потом вы меня убьете?
— Да пойми же ты, дуреха, что нам невыгодно тебя убивать.
— Пока — да. Но, когда завтра я откажусь от своих показаний против Олега, я вам уже буду не нужна. Наоборот, стану опасна. И вы постараетесь навсегда заткнуть мне рот. Да еще подстроите так, что подозрение в убийстве упадет на Ярослава.
— Чего ради нам тебя убивать? Поживешь вдалеке, пока не закроют дело. А потом можешь возвращаться домой или куда душе угодно. Мы с Олегом к тому времени будем далеко.
— А Таня? — с интересом спросила Нина. — Она все это время будет со мной?
— Конечно. Ее отсутствие тоже никого не удивит… по крайней мере, первое время. Мы ее, прежде чем уколоть, заставили написать записку матери, будто уезжает по горящей путевке. А на работе у нее оформлен отпуск. Как видишь, мы все предусмотрели.
— Действительно… Пора бы мне до конца понять, с кем имею дело.
— Да, детка, пора.
— И все-таки одного я понять не могу. Почему ты, Ираида, так вертишься, так рискуешь, связываешься с уголовниками? Неужели твой супруг этого стоит? Или он успел переправить в зарубежные банки столько денег, что для вас теперь, как говорится, ставка больше, чем жизнь? Но эти деньги тебе не помогут, если сама окажешься в тюрьме. То, что ты сейчас делаешь со мной, с Татьяной, грозит порядочным сроком. И ты это знаешь. Я бы на твоем месте не стала подобным образом рисковать.
