Ее квартира приводит меня в восторг. Там так тепло и так уютно… Там пахнет борщом, различными детскими смесями, слышен детский смех и звон погремушек. И ничего, что можно споткнуться о какую-нибудь деревянную лошадь. Подумаешь, ну проедешь носом по полу, посмотришь на эту лошадь злобным взглядом, замахнешься на нее, а затем… рассмеешься.
А я… Я полностью отдала себя своей работе и стараюсь избегать прежних ошибок. Я знаю, что уже использовала данный мне жизнью шанс, и больше не хочу с чем-то спешить. Я часто подхожу к зеркалу и вижу, что во мне не осталось даже намека на ту Свету, которой я была несколько лет назад. Оказалось, что можно в корне себя изменить, спрятав былую искренность. Говорят, что с годами я стала интереснее внешне. Есть такой тип женщин, которые становятся красивее тогда, когда им за тридцать. Так получилось, что даже с годами я не смогла сбросить с себя бремя ответственности за происшедшее. Я часто вспоминаю Илью, иногда Влада, а иногда Варю. Мне кажется, что, сколько бы раз я ни пыталась зажить новой жизнью, память об этих людях будет преследовать меня и настигать. Подсознательно я чувствую какую-то вину перед Ильей за то, что не смогла уберечь его от опасности. Я устала быть наедине со своим прошлым и с каждым днем все острее чувствую утекающее время, словно какая-то неведомая пружина сжимается, оставляя мне все меньше и меньше времени.
Вот сейчас я сижу в своем офисе, работаю с документами, а мой мобильный разрывается. Я даже не сомневаюсь в том, что звонит Наташка. Только она может совершенно бесцеремонно звонить по сто раз на дню. Наконец я беру трубку и слышу:
— Светка, ты не забыла, что у моего ненаглядного сегодня именины?
— Нет, не забыла, — улыбаюсь я и отодвигаю свои бумаги. — К восьми приеду.
— А ты что делаешь?
— Наташа, ну что я могу делать?! Я работаю. Конец месяца. Сама знаешь, мы здесь все в пене.
— Понимаю. Не злись. Я просто хотела спросить: голубцы с подливкой делать или нет?
— Наташка, делай как знаешь. У меня время поджимает.
— Успеешь. Что значит «как знаешь»? А как ты больше любишь? Еще я хотела узнать: сырники сразу сметаной заправлять или нет?
— Наташка, я что-то вообще не пойму, при чем тут я? Ты у своего ненаглядного спроси.
— Я и ему позвоню. Вы для меня два самых родных и близких человека. Поэтому я у вас обоих и спрашиваю.
Мне не хочется обидеть Наташку, я откладываю свои дела и стараюсь говорить как можно более спокойно.
— Натуля, а если я люблю сырники в сметане, а твой ненаглядный без нее, что ты тогда делать будешь?
— Разложу их по двум разным кастрюлькам, — как ни в чем не бывало отвечает та. — Света, и еще…
Не забывай, что я тебя вместе с Алексеем пригласила.
— Я помню.
— А вы, вообще, сходиться-то собираетесь?
Сколько лет встречаетесь, а толку…
— Наташа, хватит! Сами разберемся.
— А что тут разбираться? Ты лучше у меня спроси. Мужик столько лет один живет! Ведь подберут же!
Сама знаешь, сейчас всех метут, без разбора. И твоего окольцуют, даже оглянуться не успеешь. Я вообще не представляю, как я столько времени без мужчины в доме жила? Как хорошо, что у него зрение неважное и что он в темноте в меня врезался. Представляешь, что было бы, если бы светло было и он мимо прошел? Я даже в диспетчерской стол накрыла.
— В какой диспетчерской? За что?
— За то, что в тот вечер уличные фонари не горели. Можно сказать, что они мне мужика подогнали, как за такое не отблагодарить? Он сослепу врезался в меня, словно в стену. Себе шишку набил, да и мне синяк сделал.
— А ты его так обложила, что твоя личность не смогла его не заинтересовать. Подумал, вроде такая мелкая женщина, а ругается как сапожник… — рассмеялась я в трубку.
— Этим я его и покорила.
— Этим ты его чуть не спугнула. Он тебя полгода ругаться отучал.
— Ладно, я пошла готовить. Мне еще детей выгулять надо.
Я улыбнулась. В этот момент дверь в мой кабинет распахнулась, и на пороге появился Алексей с целой охапкой роз.
— Девушка, а вы мне путевочку не выпишете? — игриво заговорил он.
— Куда, если не секрет? — так же игриво спросила я.
— В Таиланд.
— Ах, в Таиланд… Вообще-то я директор фирмы.
Я уже давно не выписываю путевки. Этим занимаются операторы. Вы зашли немного не по адресу.
— Но мне хотелось получить путевку именно из ваших рук. В порядке исключения.
— Ах, если в порядке исключения… — Я посмотрела на охапку роз и спросила:
— А это что?
— Это взятка.
— Ах, взятка…
— Она самая.
— И куда вы собрались в Таиланд?
— В Бангкок.
— А с кем?
— С девушкой.
— И как ее зовут?
— Светлана.
Алексей положил розы на мой рабочий стол и подошел ближе.
— Светлана, поехали отдохнем, а? Ты зарылась в делах, да и я тоже.
— Поехали, — я положила голову Алексею на плечо и вновь почувствовала тепло и надежность. — Только…
— Что?
— У меня токсикоз. Лешка, у нас будет ребенок. В принципе, срок еще маленький, можно лететь.
— У нас будет ребенок? — не поверил моим словам Алексей.
— Думаю, да.
— Так ты думаешь или да?
— Да.
Алексей схватил меня на руки и закружил по кабинету.
— Пусти, уронишь.
— Что ж ты молчала… Дурочка, и почему ты молчала?..
— Я хотела сказать, но мне нужно было знать точно.
— Что ж ты молчала о том, что я самый счастливый мужчина на свете?!
Вот и закончилась последняя страничка моего романа, а моя акция «Прощать не обязательно» набирает обороты и радует меня вашими многочисленными письмами, в которых содержатся как ваши счастливые истории, ваши вопросы, так и ваши наболевшие проблемы, трогательные суждения и личностные переживания. Я благодарна вам за ваше доверие, ваши душевные слова и ваше внимание. Мы все так устали от серых будней, черствости, непонимания, лицемерия, лжи и несправедливости по отношению друг к другу. Мне радостно оттого, что мы с вами можем посмотреть на себя со стороны и заглянуть в свое сердце. Мы не боимся за свои ошибки и всегда готовы к тому, чтобы их исправить. Я люблю рассматривать ваши фотографии и всматриваться в ваши глаза. В них столько усталости и тоски… Вы пишете о том, что вас бросают мужья, унижают чиновники, предают любовники, что стало слишком трудно жить и черная полоса стала чересчур долгой и утомительной.
Но вы не сломались, не потеряли собственное Я, потому что, несмотря на то, что нам всем сейчас тяжело, у наших русских женщин слишком большая душевная сила и отважное и храброе сердце. Я уверена, что все мы сможем преодолеть любые трудности, позаботиться о себе и о детях и всегда начать новую жизнь с чистого листа и одолеть любой возникший жизненный хаос. Во многих письмах мои читательницы пишут о том, что больше никогда не пустят в свое сердце мужчин, потому что потом бывает слишком больно, но все же в глубине души они еще верят в то, что у них все впереди.
