Прибыв в Розуелл, они решили ехать дальше. Ехать надо было долго, они не доберутся домой засветло, но им обоим очень хотелось сделать это быстрее.
- Что будешь делать? - спокойно спросил Рип, имея ввиду Диаса.
- Не знаю. - Не стоило много думать об этом - это могло ее сломать. Предательство Диаса, как удар ножа, причинило намного больше боли, чем предательство Сюзанны. Она поверила Диасу, как никому и никогда, доверила ему свою жизнь, тело и сердце. Почему он так поступил, зная, как долго и мучительно длились поиски Джастина? С тем же успехом он мог всадить нож ей в спину.
Возвращаясь назад, она прокручивала в голове проведенное вместе время, пытаясь найти хоть какое-то объяснение, но все впустую. Или же он просто помешался в прошлую ночь, когда они были вместе, или же у него все это время были свои тайные мотивы.
Уставшие, они доехали до Эль-Пасо. Было за полночь, и с учетом раннего подъема тем утром они провели в пути восемнадцать часов. Сменив Рипа в Карлсбаде, Милла завезла его в гостиницу и поехала домой с особой осторожностью, потому что совсем обессилила.
Открыв гараж и загнав туда машину, она едва не упустила из виду припаркованный с другой стороны грузовик. Медленно выскользнув из машины, Милла уставилась на него. Этому ублюдку еще хватило смелости явиться, после всего, что он сделал. Она не хотела разбираться с этим сейчас, будучи практически в шоковом состоянии от усталости, но она хотела, что он убрался из ее дома и ее жизни.
Он прошла через гараж на кухню, кинула сумку и папку с документами на стол. В гостиной горел свет, значит, он там, наблюдал за ней через дверной проем.
Милла не смотрела не него. Не могла. Дрожь прошла по телу и она оперлась о стол.
- Сюзанну взяли. - Сказал он наконец. - Она арестована. Тру тоже. Пару часов назад.
- Хорошо, - кратко ответила Милла. Ни слова объяснения, где он был, почему он бросил ее посреди ночи, никаких вопросов, где она была последние два дня. Она бросила на него полный ненависти и злости взгляд.
- Убирайся!
Диас выпрямился у двери. До этого на его лице была ухмылка, но она исчезла, в мгновение он стал таким же отрешенным и далеким, каким она всегда его знала.
- Ты недостаточно хорошо все проверил. Там была камера слежения. Тебя застукали.
Он молчал некоторое время, наблюдая за ней. Потом проговорил мягко:
- Это наилучший вариант. Пора отпустить его. Прошло десять лет. Он уже не твой ребенок, Милла, он уже чей-то сын. Ты разрушишь его жизнь, если все раскроется.
- Не говори со мной! - Она кипела от злости. Он не понимает, не представляет, каково ей. - Ты…не …имеешь.. права! Он мой ребенок, ублюдок! - Она закричала, затем взяла себя в руки и сжала кулаки.
- Уже не твой. - Он вел себя как судья и присяжные в одном лице, лишенный человеческий эмоций, и Милле хотелось убить его.
Слезы стали заливать ее лицо, слезы злости и боли, и большим усилием воли она сдержалась, чтобы не наброситься на него.
- Так вот, это не сработало. У нее были копии. - Нанесла она ответный удар со слезами на щеках. - У меня есть вся нужная информация для поиска и это я как раз и собираюсь сделать. А теперь убирайся из моего дома. Я больше никогда не хочу тебя видеть.
Он не стал доказывать свою правоту - это Диас. Он даже не пожал плечами, как бы говоря: «Ну, если ты этого хочешь». Он просто прошел мимо нее и покинул дом. Она услышала, как открылись ворота гаража, как он завел грузовик и уехал. Как и в тот раз.
Она села за стол, положив голову на руки, и зарыдала как ребенок.
Копия Дэвида.
Милла наблюдала через бинокль, как он бегает по школьному двору переполненный энергией, свойственной всем детям его возраста. Похоже, с ним было четверо или пятеро приятелей, они толкали друг друга, от души смеялись над своими шутками, в общем, важничали и кривлялись, разыгрывая из себя крутых ребят. Возможно, для десятилетних они и были крутыми.
В горле стоял комок, а сердце так бешено колотилось, что она едва могла дышать. Глаза по-прежнему наполнялись слезами, которые она пыталась остановить - не хотелось пропускать ни секунды наблюдения за ним. Взяв дорогую камеру с сидения и, настроив фокус на мальчике, она сделала пару быстрых щелчков.
Милла припарковалась достаточно далеко от школы, чтобы оставаться никем не замеченной. Ей не хотелось кого-либо пугать, тем более Джастина. Но ей необходимо было его увидеть, понаблюдать за ним, чтобы запечатлеть эти воспоминания в своей страдающей душе. Тем утром она остановилась возле дома Уинборнов в конце улице и обратила внимание, в чем он был одет, когда в припрыжку направлялся к школьному автобусу. Ронда Уинборн провожала его взглядом до тех пор, как он благополучно запрыгнул в автобус и махнул рукой. На нем была школьная форма - штаны цвета хаки, синяя рубашка – и ярко-красная ветровка. Ветровка, защищающая его он холодного ветра, помогала отличать его от других ребят.
Этим утром Милла безудержно рыдала, глядя, как он садится в автобус и махает другой женщине. Все в нем было таким знакомым, начиная от цвета волос, лица, заканчивая походкой. Личико, оставаясь все еще детским, начинало приобретать юношеские черты. Светлые волосы, голубые глаза, улыбка - вылитый Дэвид.
Милла была потрясена и возбуждена настолько, что хотелось выпрыгнуть из арендованной машины и закричать изо всех сил. Хотелось подбежать к ограждению и выкрикнуть его имя, хотя, конечно же, все подумают, что она сумасшедшая и сразу вызовут полицию. Хотелось танцевать, смеяться и плакать. Ее переполняло так много разных чувств и она не знала, что делать. Хотелось остановить незнакомых людей и, указав на мальчика, сказать: «Это мой сын».
Она никогда не поступила бы так, не заявила бы о своих правах на публике, вот и сейчас не могла. Защищать его было самым главным для нее, и она не испортила бы все, напугав его, выложив ему всю правду наихудшим способом.
Прошлая неделя была насыщена эмоциями как при поездке на американских горках. События чередовались с такой скоростью, что она не успевала реагировать на одно, как случалось другое. Сначала она нашла информацию, которую Диас хотел уничтожить, затем смогла пойти по следу, ведущему прямо к Джастину.
Ронде и Ли Уинборнам, блондинам, хотелось усыновить светлого ребенка, предпочтительно мальчика. Они крайне нуждались в ребенке, три раза у Ронды случался выкидыш, в четвертый ребенок прожил все пару часов. Они не были богатыми людьми, которые потратились на приобретение ребенка, как на очередную машину. Они едва не разорились, собрав деньги, которые запросил Тру, кроме того, обе их семьи скинулись, чтобы наскрести недостающую сумму. С тех пор у Ли дела пошли в гору и четыре года назад они переехали в этот престижный район в Черлотте, смогли отправить Джастина в частную школу. Исходя из всего этого, Милла поняла, что они очень милые, приятные, надежные люди, которые обожали своего сына и делали все, чтобы вырастить из него достойного человека.
