— Я и занималась, но брак был как пощечина матери. Вот тебе, мама.
Фэйф откинула голову и рассмеялась.
— Господи, ну какая же я была идиотка. Во второй раз это было скорее импульсивным поступком. Ну и, конечно, секс тоже играл роль. Мой второй муж был слишком стар для меня и еще женат, когда началась наша связь, что было маленькой местью отцу. Сначала он был мне верен, но быстро надоел. А потом я ему тоже надоела, и он стал изменять мне. Я не осталась в долгу, а после развода получила немалый куш, и надо сказать, что заработала из этих денег каждый цент.
— А почему ты сейчас с Уэйдом?
— Сама не знаю. — Фэйф передернула плечами. — Он красив, он просто потрясающий любовник. Но ветеринар? Это никогда не входило в мои планы. А он все усложняет тем, что любит меня. — Она сделала большой глоток. — И я, чувствую какое-то обязательство перед ним.
— Ну, это его проблема.
Фэйф быстро, словно ее ударили, повернулась.
— Ну от тебя я никак не думала услышать такое.
— Мне кажется, Уэйд всегда поступал как хотел и добивался чего хотел. И, возможно, он знает тебя лучше, чем ты думаешь. Хотя я в мужчинах плохо разбираюсь.
— Ну, это легко. — И Фэйф наполнила стакан Тори. — Половину времени они думают своими причиндалами, а половину о своих игрушках.
— Не очень-то любезное мнение для женщины, у которой есть и любовник, и брат.
— Но я не сказала ничего дурного. Я люблю мужчин. Некоторые даже говорят, что чересчур люблю и чересчур многих… Я всегда предпочитала мужскую компанию. Женщины гораздо хитрее мужчин и склонны остальных женщин считать своими соперницами. Мужчины же видят в себе подобных — конкурентов, а это совсем другое дело.
Фэйф взяла блокнот.
— Мне вдруг захотелось кое-что записать, а я редко подавляю свои желания. Не хочешь прочесть?
Она встала и прошлась немного со стаканом в руке и сигаретой в другой. Она остановилась возле статуи сестры и всмотрелась в лицо. Когда-то и у нее было такое же. И она оглянулась на Тори. Такая спокойная. Холодная. Хотя внутри кипят страсти. Она раздавила сигарету.
— Может, мне стоит заняться сочинительством, — сказала она беззаботно, подходя к Тори, — ты как будто увлеклась.
Да, Тори захватил ритм слов и образов. Было и забавно, и грустно читать все это. А затем грудь стеснило, она чувствовала тяжесть на сердце, и оно забилось гулко и часто. Оно и понятно. Место, воспоминания Фэйф и ее собственные, все обрушилось на нее. Внезапный холодок пробежал по спине, и боковым зрением она увидела, как со всех сторон подступает мрак. Блокнот выскользнул у нее из рук, упал на землю, и слабый ветерок зашелестел страницами.
— Кто-то за нами следит.
— Что? Милая, ты выпила только два стаканчика.
— Здесь кто-то есть! — Она схватила Фэйф за руку. — Бежим!
— Да что с тобой? — И Фэйф похлопала Тори по щеке. — Приди в себя. Очнись.
— Он следит за нами. Из-за деревьев. Он поджидает тебя, беги, Фэйф.
Однако холодок страха пронзил и Фэйф.
— Я же не Хоуп.
— Фэйф, он где-то за деревьями. Я чувствую его. Он следит. Выжидает.
Глаза у Фэйф округлились от страха. Теперь и она услышала — едва внятный шорох за просекой.
— Но ведь нас двое, черт возьми! — Она схватила сумку. — И нам не восемь лет. И мы не беззащитны.
И Фэйф вынула из сумки изящный, инкрустированный перламутром револьвер двадцать второго калибра.
— Мы сами его поймаем.
— Ты с ума сошла?
— Давай, давай, выходи, сукин сын.
Хрустнул сучок под чьей-то ногой.
— Струсил, ублюдок!
— Фэйф, не надо.
Но та уже бросилась в чащу, и Тори не оставалось ничего, как последовать за ней.
— Я думаю, он побежал к реке. Может быть, мы его и не поймаем, но он здорово оцарапает себе задницу в кустарнике.
Фэйф выстрелила в воздух. Птицы вспорхнули с деревьев вверх. Раздался плеск воды, и Фэйф кровожадно улыбнулась.
— Надеюсь, его сожрет крокодил. Вперед.
Тори ощутила запах воды, теплый, густой. Земля стала вязкой, но Фэйф летела вперед как шальная.
— Ради бога, осторожней, не выстрели ненароком в себя.
— Я умею управляться с этой штукой, но болото ты знаешь лучше, ступай вперед.
— Поставь на предохранитель. Мне не хочется получить пулю в спину. И берегись змей.
— Да, я теперь понимаю, почему всегда ненавидела это место.
Приток адреналина иссяк, и ее охватило отвращение ко всему, что ползает и прыгает. Однако Тори быстро шла вперед, и самолюбие не оставляло Фэйф иного выбора, как следовать за ней.
— И почему это место так нравилось вам с Хоуп?
— Прекрасное место. И дикое.
Тори услышала, как кто-то, тяжело ступая, идет от реки.
— Вернулся? Ну я сейчас ему покажу. Давай, давай, иди сюда, сукин ты сын. Я сумею пустить пулю тебе в лоб.
Раздался шум, словно что-то упало.
— Господи Иисусе, не стреляйте!
— Давай выходи, покажись, сукин сын.
— Не стреляйте. Мисс Фэйф, это вы? Мисс Фэйф, это я, Пайни.
Он показался из-за деревьев и поднял вверх дрожащие руки.
— Какого черта ты здесь шныряешь и следишь за нами?
— Я не следил. Клянусь богом. Даже не знал, что вы здесь, пока не услышал выстрелы. Ну и нагнали вы на меня страху. Я ловил лягушек. Босс ничего не имеет против моего лягушачьего промысла на его земле.
— А где лягушки?
— Уронил мешок, когда вы стали кричать, чтобы я выходил. Вы мне жизнь скостили лет на десять, мисс Фэйф.
Тори усмотрела в лице Пайни только страх и не почувствовала ничего опасного. От него разило виски и потом.
— Покажи сумку.
— О'кей. Она тут, рядышком.
И он ткнул пальцем в сторону.
— Осторожней, Пайни. У меня нервы расходились. Смотри, нажму курок нечаянно.
И Фэйф навела на него револьвер, пока Тори осторожно подходила поближе.
— Видите? Вон там, видите?
Тори присела на корточки и заглянула внутрь старой сумки. С полдюжины лягушек горестно уставились на нее в ответ.
— Ну не больно богатая добыча за целый час охоты.
— Да когда я уронил сумку, большая часть упрыгала назад. А я дважды ронял сумку. Я чуть в штаны не наложил, по правде говоря, когда вы стрельнули в первый раз. Мне показалось, что кто-то бежит, и потом снова выстрел. Я и подумал, что надо улепетывать, покуда цел.
— Ну, что ты об этом думаешь? — спросила Фэйф у Тори.
— Не знаю. Лягушки при нем, хотя их и мало. «Пайни не молод, — тем временем думала она, — но болото он знает, и от полевой работы мускулы у него крепкие. Хотя это еще ничего не доказывает».
— Извините, что мы вас напугали, но кто-то шнырял около просеки.
