в глаз попала, — оправдывается Лера.
Они уходят, а я стою и смотрю им вслед. Как она справляется со всем одна? Что за монстр у неё муж? Поворачиваюсь к окну и смотрю на небо. До обеда светило солнышко, а сейчас идёт дождик. Вот вам Питер… Находиться в квартире не могу. Мне нужно пройтись. Выхожу в прихожую, нахожу глазами Лерку, выходящую с Мироном из туалета, и бросаю:
— Я скоро вернусь. Не скучайте. Полдник в холодильнике сама найдёшь. Подумай, что на ужин и свари суп на обед.
Лерка улыбается:
— Хорошо, но я не Золушка, если что.
Улыбаюсь в ответ и выскакиваю на лестницу, чтобы ошибку не сделать и её при сыне не поцеловать. Набираю Николаевичу, сообщаю, что сейчас приеду.
Сидим с Николаевичем на кухне. Он молча всё выслушивает, а потом лишь резюмирует:
— Влип ты по полной, Андрей. Угораздило же тебя влюбиться в бабу, во-первых, замужнюю, во-вторых, с двумя детьми, хотя для тебя это не помеха, в-третьих, из нашего же ведомства, ещё и московского.
По имени он меня, пожалуй, впервые называет. Встаёт и достаёт из бара коньяк, другого Николаевич не пьёт.
— Будешь, — предлагает он мне.
Мне сегодня, как никогда хочется выпить, но отрицательно мотаю головой. Мне ещё домой возвращаться. Утром было желание в постель Лерку затащить, а сейчас даже боюсь об этом думать.
— Сам понимаю, что дурак. Но какой есть… — говорю я и смотрю на шефа.
Генерал выпивает, забрасывает в рот дольку лимона, на лице улыбка блаженства появляется.
— Ладно, дерзай, если любишь. Только ей не навреди своей любовью. Тебя прикроем. Узнай, кто у неё муж.
— Ильин Дмитрий, капитан, работает в отделе по контролю за оборотом наркотиков, то ли Москва, то ли область. Живут в Красногорске. Это пока всё…
Я встаю и направляюсь к выходу, на часах шесть. За это время Лера должна была успокоиться. И здесь я пугаюсь своей мысли: а вдруг она сбежала?
Николаевич идёт следом, провожает до дверей.
— Действуй, только аккуратно. Уточни, она то согласна быть твоей. Я же тебя, дурака, знаю. Дома запрёшь, рожать заставишь, — генерал улыбается.
— Она детей любит. Этим её не испугаешь. Она юрист и работает удалённо. Никому из знакомых такой юрист не нужен?
— Уточню. Не так давно Стасян интересовался, может ещё не нашёл, но у него специфика, корпоративное право. Поинтересуйся у красавицы.
У меня от этих слов Николаевича челюсти от ревности сводит, что Лера красивая, я заметил. Но ведь другие тоже это замечают. Я ведь, с. а, ревнивый до черта. Точно дома посажу!..
Но генерал решает меня сегодня вообще добить и уничтожить:
— Андрей, ей сколько лет?
Я не знаю ответа на этот вопрос и пожимаю плечами, выходя за дверь, а мне в спину прилетает:
— Она молоденькая совсем, а тебе сорокет скоро. И, — уже улыбаясь во все 32 зуба, звучит контрольный. — Девочку не раздави сегодня. Её домой целой и невредимой вернуть нужно. Чтобы муж раньше времени ничего не заподозрил, — и захлопывает дверь.
Б…ь, я готов биться головой о стены. На возраст плевать. У Николаевича у самого жена на семнадцать лет моложе. Живут душа в душу. Крестника моего растят. А вот то, что Лерка миниатюрная такая, я даже не подумал. Генерал это специально сказал? Чтобы не трогал сегодня? Или просто позлить решил, зная, что когда я злой, мой мозг работает лучше?
Андрей ушёл, даже не сказал, когда вернётся. За окошком дождик. Гулять не пойдёшь. Усаживаю после полдника детей за кухонным столом с карандашами, выдаю по маленькому альбому и прошу нарисовать зоопарк. Сама проверяю кухню и соображаю, что приготовить на ужин.
В морозилке нахожу кусок говяжьей вырезки и решаю сделать гуляш с гречневой кашей. Готовлю ужин, одномоментно варю суп с фрикадельками.
Мурлыкаю себе что-то под нос. Давно такого настроения хорошего не было. Впервые я услышала от мужчины слова ласковые и почему-то им поверить захотелось. И от этого страх волною накатывает. Если волю зарождающимся чувствам дам, а Андрей защитить не сможет, меня не станет. Димка изведёт совсем, он это умеет. Без меня мальчишкам жизни не будет. Андрюшке ещё ничего, Димка старшего любит, а вот маленькому совсем плохо будет. И сердце сжимается.
О том, что уйти давно от мужа хочу, никто не знает. Даже родители. С ними вообще редко общаюсь и то, последнее время только под присмотром Димы. Мама догадывается, что живём не очень, но не спрашивает. То ли услышать ответ боится, то ли лезть в мою семью не хочет.
И здесь соображаю, что именно с ней хочу поговорить. Вот только как? Хочу поговорить так, чтобы Димка не узнал. Нужно позвонить, но со своего телефона боюсь. Решаю попросить телефон у Андрея.
Смотрю на часы, почти шесть. Его давно уже нет. И страх новой волной накатывает. Успокоиться пытаюсь. Я сильная, я должна справиться. Ради детей должна.
Малыши не дают сосредоточиться мне на моих мыслях, отвлекают и щебечут рядом. Зоопарк они нарисовали, ужин я приготовила. Перебираемся с детьми в гостиную. Впервые в жизни, опускаюсь на диван и включаю телевизор. Щёлкаю каналы. Нахожу познавательный канал про животных и оставляю его. Ребята играют в игрушки, расположившись на ковре.
Поскольку дети заняты, а хозяина нет, решаюсь на обследование квартиры. Скольжу глазами по комнате. Что-то мне подсказывает, что это не квартира мужчины. Здесь чувствуется женская рука. Но женщина не должна быть молодой. На это меня наталкивает обилие сервизов и хрусталя в стенке. Да и наличие самой стенки… Сейчас такую мебель не покупают.
Иду в другую комнату, что рядом с комнатой мальчишек расположена. Дверь приоткрыта. Я вообще заметила, Андрей двери редко закрывает. У него даже в спальню дверь открыта, но туда я зайти боюсь…
Захожу, оглядываюсь. Кабинет. Большой стол, на столе современный компьютер, пара записных книжек. Шкафы с книгами, но книги в основном не художественные. Фотографии в рамочках. Мужчина в военной форме и рядом с ним эффектная женщина, на актрису похожая. Наверное, это родители Андрея. Есть ещё несколько фотографий, но рассмотреть не успеваю. Входная дверь хлопает, хотя и не громко, но я слышу.
Я замираю, боясь выйти, словно меня на месте преступления застали. Набираюсь смелости и делаю шаг в сторону двери. И в дверях с Андреем сталкиваюсь. У него в руках букет цветов.
— Это тебе, Лера, — он мне букет протягивает, а я взять боюсь. — Держи, сейчас вазу принесу.
Букет беру,
