Естественно, это не дало никаких результатов. Комплекция громилы была мне явно не под силу.
– Мне нужно пройти, – более настойчиво сказала я и вновь сделала шаг в сторону.
– Что-то я тебя здесь раньше не видел, – облизнулся громила и самым хамским образом положил руку мне на талию.
Я попробовала убрать его руку, вернее ручищу, но и это оказалось довольно сложно.
– Послушайте, что вам нужно?! Убирайтесь прочь, – не на шутку разозлилась я.
– Чо ты сказала?! – громила явно опешил от моей наглости.
– “Ни чо”, – передразнила я его. – Дай пройти. Я тебе по-хорошему говорю.
– А ты можешь и по-плохому?
– Могу и по-плохому, – храбро ответила я, чтобы скрыть свою растерянность.
– Ну попробуй, – заржал громила и притянул меня к себе.
На минуту мне показалось, что у меня затрещали все косточки. В этот момент раздалось что-то невообразимо громкое, и я как подкошенная упала на пол. Громила навалился на меня всем телом. Я не знаю, сколько килограммов живого веса в нем было, но то, что он превышал меня по весу в несколько раз, это точно. Затаив дыхание, я слушала какой-то непонятный грохот, доносившийся от входной двери, и только через несколько секунд поняла, что это было не что иное, как автоматная очередь. Когда все затихло, я перевела дыхание, пытаясь понять, жива я или нет. Мое тело словно онемело, а голова кружилась с такой силой, что, казалось, еще немного, и я потеряю сознание. Вокруг послышались крики. Незнакомые люди оттащили от меня громилу, и я почувствовала себя значительно лучше. С трудом сев на корточки, я посмотрела на свое вечернее платье и закричала от ужаса. Буквально все платье было в крови, а рядом со мной расползлась кровавая лужа. Мне пришло в голову, что одна из пуль попала в меня и через несколько минут я должна умереть. Представилась дочка с ее огромными глазами, и мне стало просто чудовищно плохо. Я заревела навзрыд, но вместе с тем, хотя и робко, попыталась ощупать свое тело. Не найдя ничего похожего на рану, я облегченно вздохнула и перевела взгляд на лежащего рядом громилу. Вокруг него толпились возбужденные люди.
Появилась вусмерть перепуганная Катька. Она села и стала резко трясти меня за плечи, пытаясь привести в чувство.
– Катя, меня убили? – каким-то чужим голосом прошептала я и тихонько всхлипнула.
– Да это не тебя убили, а Мазая.
– Какого еще Мазая?
– Местного авторитета. Послушай, а как вообще ты очутилась рядом с ним?
– Я хотела зайти в туалетную комнату, а он…
– Он что, к тебе приставал?
– Что-то вроде этого.
Катька погладила мои волосы и спросила:
– Послушай, а ты точно не ранена?
– Я не знаю.
– У тебя что-нибудь болит?
– У меня все болит. Тело словно парализованное. – Я не сдержалась и громко заплакала.
Катька вновь потрясла меня за плечи и прижала к себе:
– А ну-ка кончай реветь. Ничего страшного не произошло. Нормальная рабочая обстановка – братки между собой не поладили, застрелили местного авторитета. Ты просто оказалась рядом.
– Дочку жалко, – не могла успокоиться я.
– Какую дочку?
– Мою. Какую ж еще. У нее же никого, кроме меня, нет.
– Ты что, умирать собралась?! А ну прекращай! Я полчаса назад матери звонила. Твой ребенок накормлен, напоен и уже давно в постели. Такие, как ты, вообще не умирают. Такие кого хочешь переживут. А ну-ка вставай, а то раскисла, как размазня, смотреть противно! Тебе еще завтра своего курортника искать надо. Представляешь, что будет, если он тебя такой увидит?! Он свое полотенце в другое место перенесет и черной икрой с тобой не поделится.
– Да пошла ты со своим курортником! – махнула я рукой и попыталась встать. Только я встала, Катька бесцеремонно ощупала меня.
– Какого черта тебе надо? – устало спросила я, – Проверяю, нет ли у тебя раны. По-моему, все о'кей.
– Смотри, платье все кровью залито. Даже места живого нет.
– Это кровь Мазая. Он здоровый. У него крови много.
– А ты хоть знаешь, сколько это платье стоит?
– Да хрен с ним, с платьем. Главное, что ты жива осталась. Раскрутишь своего курортника на новое платье.
– Слушай, отцепись ты со своим курортником! – в сердцах произнесла я и попыталась сделать несколько шагов.
– Он не мой, а твой. Ты ж его придумала, а не я, – пробубнила Катька и поплелась следом.
В дверях стоял администратор и провожал перепуганных посетителей, принося многочисленные извинения. Мы остановились рядом с носилками, на которых лежал громила, но подошли санитары, на тело убитого накинули покрывало и унесли в машину, которая в простонародье называлась “труповозкой”. Зал заполнили оперативники, и я просто не могла не попасть в их поле зрения. Мне пришлось отвечать на их вопросы. Бурно размахивая руками, голосом, полным истерики, я доказывала свою непричастность к данному событию, говорила, что я просто случайный свидетель, направлялась в туалетную комнату, но так и не смогла до нее дойти, потому что какой-то незнакомый громила, называемый Мазаем, принялся мне выказывать недвусмысленные знаки внимания. А затем.., непонятный грохот, и я вообще не понимаю, как осталась жива.
Когда меня отпустили, Катька взяла меня за руку и повела в свою гримерную.
В гримерной я скинула окровавленное платье, закуталась в полотенце и посмотрела на свою подругу.
– Как ты думаешь, кровь отстирается?
– Да выкинь ты его ко всем чертям, – бесцеремонно махнула рукой Катька.
– Я не такая богатая, чтобы выкидывать свои вечерние платья.
Я увидела огромные синяки на своих ногах и сморщилась.
– Ты только посмотри, у меня синяки! Даже не представляешь, сколько этот громила весит. Килограммов двести, не меньше! Ну как я завтра с такими синяками пойду на пляж! Что я скажу своему курортнику?
– Скажешь, как все было на самом деле.
– Ну и как это будет выглядеть?! Ведь это же совсем неромантично. Ты только представь, я иду по пляжу с багровыми синяками, от меня шарахаются люди. Тут я вижу его, расчищаю площадку, чтобы лечь рядом, и говорю, мол, не пугайся меня-, милый, я просто попала в перестрелку, и на меня упала огромная подстреленная туша…
– Тогда не раздевайся сразу. Пойдешь в брюках, познакомишься, предупредишь его по поводу своих синяков, а уж потом разденешься.
– Я же должна покорять его своим купальником! А чем я его, по-твоему, должна буду покорять, брюками, что ли?!
– Знаешь, есть одно хорошее выражение, и оно как нельзя лучше тебе подходит: “Подлецу все к лицу”. Ты на себя в зеркало смотрела? Тебе мужика покорить – раз плюнуть. Главное, чтобы брюки в обтяжку были. Мазай, и тот на тебя запал.
– Да этот, так называемый Мазай, по-моему, на кого угодно западет. Ему разницы нет. Просто мне хотелось, чтобы, когда курортник увидел меня в первый раз, я была бы в купальнике, но если я выйду с такими синяками, то полпляжа убежит. Синяки ведь долго сходят. В брюках в такую жару никто не ходит.
