Брайан любил водить в Мексике. Он в свои двадцать пять был ещё достаточно молод, чтобы получать удовольствие от противопоставления своего ночного зрения и рефлексов тому, что может ожидать его на дороге. Он был устойчив, как скала, и не понимал значения слова «паника», поэтому Милла с радостью уступала ему руль, сама же сидела, намертво вцепившись в ручку двери, и молилась. Было почти десять, когда они наконец, доехали до Гуадалупе; времени до встречи оставалось совсем мало. Это была небольшая деревня, в которой жило, пожалуй, человек четыреста, с единственной главной улицей, на которую выходили магазины, непременная cantina[4], и разные другие здания. То тут, то там до сих пор стояли столбы для привязывания лошадей. Когда-то бетонированная дорога была разбита и была покрыта в основном грязью и гравием. Они проехали по главной улице, убедившись, что церковь, действительно, всего одна. За церковью находилось кладбище, густо уставленное крестами и могильными камнями. Милла немного успела разглядеть, пока они проезжали мимо; она не поняла, был ли между церковью и кладбищем проезд, хотя предполагала, что там должно быть достаточно места, чтобы машина могла пройти.
— Нет места, чтобы остановиться, — пробормотал Брайан, и она снова обратила внимание на улицу.
Он был прав, хотя физически место для парковки и было, невозможно поставить машину так, чтобы её не заметил кто-то, не желающий быть объектом слежки.
— Придётся вернуться к бару, — сказала Милла. Там стояло несколько легковушек и грузовиков, среди которых их грузовик не будет заметен. Брайан кивнул и проехал мимо церкви, ведя машину медленно и ровно. Он повернул направо на узкую дорожку, как только появилась возможность, на первом же перекрёстке снова повернул направо, и оттуда вернулся к бару.
Поставив грузовик между «шевроле монте-карло» 1978 года и старым жуком — «фольксвагеном», они подождали, выглядывая, нет ли людей на улице. Из бара слышался шум, но на улице никого не было видно, кроме любопытного пса, обнюхивающего подворотни. Они взяли себе по пистолету и прибору ночного видения. Прежде чем Брайан открыл дверцу, Милла на автомате потянулась, чтобы отключить освещение салона, но обнаружила, что оно отсутствует. Они выскользнули из грузовика и быстро смешались с тенями. Пёс посмотрел в их сторону и гавкнул вопросительно, подождал минутку, не ответят ли ему, а потом вернулся к своему поиску-чего-нибудь-съестного. Тротуара не было, только проезжая часть, больше похожая на полосу препятствий из ям и кусков бетона. Так получилось, что они были одеты вполне подходяще для тайных ночных дел, Брайан в зелёные рабочие брюки и чёрную футболку, а Милла в джинсы и бордовую блузку без рукавов, на обоих рабочие ботинки на резиновой подошве и тёмно-зелёные бейсболки с бледно-голубой надписью «FA», что означало Finders Association[5], спереди. Брайан был тёмен от загара, но голые руки Миллы были бы заметны, поэтому она накинула на плечи одеяло. Теперь, когда наступила ночь, заметно похолодало, и в одеяле ей было хорошо. Они не бежали и не крались от подворотни к подворотне; и то, и другое привлекло бы внимание, если бы их увидели. Они шли целенаправленно, но без заметной спешки. Плохо было то, что оставалось меньше четверти часа до времени, когда предположительно должна была состояться встреча. Хорошо же было то, что в Мексике, где пунктуальность считается дурным тоном, только туристы приходят вовремя. Это не означало, что за церковью не будут следить, но повышало их шансы добраться до места незамеченными. В семидесяти метрах от церкви они свернули с главной улицы на крохотную тропинку, которая привела их к ближней стороне кладбища.
— Какой у нас план? — прошептал Брайан, засунув один из пистолетов в карман и вынимая прибор ночного видения. — Мы наскакиваем на них, выясняем, который из них Диас, и уводим его для допроса?
— Сомневаюсь, что это будет так просто, — сухо сказала Милла. Брайан был молодым, большим, сильным, с высоким уровнем тестостерона, и это до сих пор позволяло ему справляться со всем, что встречалось на пути. Ключевой фразой было «до сих пор». Она гораздо лучше знала, как быстро всё может пойти не так, как надо. — Мы сделаем именно так, если придут всего два человека, но если их будет больше, мы ничего не будем делать.
— Даже если их будет всего трое?
— Даже если.
Если их было бы всего двое, они с Брайаном могли бы поймать их врасплох и обезвредить обоих. Милла не имела ничего против того, чтобы держать их под прицелом, пока Диас будет отвечать на вопросы. Если же их окажется больше… она не была дурой и не мечтала умереть, и уж точно не собиралась рисковать жизнью Брайана. Возможно, ей придётся ждать ещё два года, пока не появится новая возможность поговорить с Диасом, но это лучше, чем хоронить кого-либо.
— Ты можешь пробраться вокруг до другой стороны кладбища?
— Умеют ли рыбы плавать? — Брайан был не только бывшим военным, ушедшим служить сразу после окончания школы, но ещё и парнем, выросшим на ферме в восточном Техасе, которому не раз приходилось бесшумно передвигаться в лесу во время охоты на оленей.
— Тогда выбери место, где ты будешь хорошо видеть всю заднюю сторону церкви, а я сделаю то же самое на этом конце. Запомни, если их будет больше, чем двое, то мы только смотрим.
— Понял. Но если их только двое, по какому сигналу нападать?
Милла колебалась. Обычно они пользовались радио, но сегодня их застали врасплох, без большей части оборудования.
— Ровно через три минуты после того, как они оба появятся и начнут разговаривать, мы выступаем. Если встреча окажется короче, чем три минуты, мы двинемся, как только они начнут расходиться.
Если те, кто встречается здесь, будут настороже, три минуты дадут им время успокоиться — она на это надеялась. Это был не лучший способ синхронизации, но это было лучшее, что она могла придумать в данной ситуации. Бог знает, как долго им придётся ждать.
Брайан растаял в темноте, и Милла двинулась в противоположном направлении, сначала от кладбища, потом вокруг него к задней стороне. Укрывшись за высоким могильным камнем, она воспользовалась прибором ночного видения, чтобы осмотреться, ища кого-нибудь — кроме Брайана — кто занимался бы тем же самым. Ей не удалось обнаружить никого ни вокруг церкви, ни спрятавшегося за каким-нибудь другим могильным камнем. Тем не менее, она подождала несколько минут и оглядела окрестность снова. По-прежнему ничего. Она осторожно переместилась к другому памятнику. Эта часть штата Чиуауа была пустынной, поросшей кактусами и кустарником, и травы, которая бы заглушала её шаги, под ногами не было. Она опустилась на одно колено и попала ногой на острый камень, что заставило её поморщиться, но она сдержала свою реакцию и не сделала никаких резких движений, только осторожно переместила вес. Что-то проползло по её руке — что-то крохотное, как муравей или муха. И снова Милла не вздрогнула, хотя по коже поползли мурашки, и ей приходилось бороться с желанием вскрикнуть и стряхнуть жучка подальше. Она терпеть не могла насекомых. Она терпеть не могла грязи. Она терпеть не могла лежать на земле, так близко к грязи и насекомым. Всё равно, приходилось делать это, и она натренировала себя не обращать внимания на грязь и жучков. Она занималась опасным делом и знала это; сердце её уже болезненно колотилось, но и на это она тоже научилась не обращать внимания. Она могла содрогаться внутренне, но боязливость никак не проявлялась внешне. Милла достала камень, который впивался ей в колено, пальцы заскользили по гладкой маленькой пирамиде треугольной формы. Хмм, это интересно. Не думая, она засунула его в передний карман джинсов. Через секунду она осознала, что сделала, и начала было вытаскивать камень из джинсов, чтобы отбросить его в сторону, но не смогла заставить себя сделать это.
