волосы, и эту его дурацкую привычку я тоже любила. Я сделала то же самое с его волосами и покрепче прижалась к груди парня, стараясь на время забыть о существовании ограничений во времени. Совсем скоро оно станет полностью нашим.
– Хочу вернуться к сладкой вате, – проговорил он, щекоча подушечками пальцем мою оголённую спину, и я подняла радостный взгляд на него.
– А можно? – недоверчиво спросила я, но медленно приподнималась на локтях, чтобы взглядом найти свою одежду.
– Теперь можно всё, – ответил он, голодным взглядом уставившись на меня, и не дал мне встать с места, прижимая спиной обратно к кровати.
– Джунён, если ты вернёшься в больницу с розовой шевелюрой, тебя могут больше не выпустить, – возразила я, пытаясь оттолкнуть парня от себя, но его горячие губы, блуждающие по моему телу, не давали шанса на то, чтобы вернуться в реальный мир.
– Ну что ты, Соник. Если б за такую мелочь сажали бы в психушку, то меня должны были держать там в смирительной рубашке, – усмехнулся он и с серьёзным взглядом добавил: – Надо признать, что я никогда не буду нормальным, – прошептал он, садясь на кровати, и улыбнулся мне уголками губ.
– И не надо, – ответила я, устраиваясь рядом, и приобняла его за торс, мысленно соглашаясь со словами парня.
– Не хочу, чтобы ты опять страдала из-за такого психа, как я.
– Не буду. Ведь с тобой я уже чуточку сошла с ума, – хихикнула я, пощекотав два крестика, набитые у него над пупком.
В нашу первую ночь он признался, что его история, рассказанная старушкам в автобусе, была реальной. Что он набил это тату после встречи со мной.
– Мы можем покрасить половину волос в розовый, – произнёс он после долгой тихой паузы, и я резко привстала на кровати.
– Пойду куплю краску.
***
Я не лукавила, когда говорила, что рядом с этим парнем схожу с ума, и это, оказывается, прекрасное чувство. Поддаваться ему сумасшедшим идеям, быть с Джунёном на одной волне, творить безумные вещи и наслаждаться ими. Осветлив половину его волос, я радовалась тому, насколько равномерно у меня получилось. Словно наглядно разделив его на две личности, мысленно признавая символичность его новой причёски. И пока я сушила феном волосы парня, чтобы потом приступить к процессу окрашивания в розовый, Джунён с большим аппетитом уплетал мои кексы, забывая запивать их чаем. Мне не разрешали приносить еду в больницу, поэтому он, кажется, решил набить живот моей стряпнёй, пока это возможно.
– Ты кормишь моего брата? – спросил он неожиданно, как только я выключила фен, что я застыла на месте от подобного вопроса.
Если честно, последнее, что Боён пробовал из моего, была итальянская халва. Но после неё я просматривала несколько чисто веганских рецептов, почему-то так и не решившись что-то приготовить. Мне казалось, что моё желание накормить его Боён мог бы понять совсем не так. И не успела я ответить, как Джунён ещё раз удивил меня своими словами:
– Надеюсь, он хоть что-то ест, – проговорил он, отпивая из кружки чай. – Это его веганство, конечно…
Я тихо усмехнулась, пытаясь всё же привыкнуть к заботе Джунёна о своём брате, и подумала, что теперь я стала мамочкой не одного психа, а двух близнецов, которых ещё не раз придётся разнимать и мирить.
– Продолжим, – произнесла я, принявшись наносить розовую краску на осветлённые пряди, и тяжело вздохнула, наконец, найдя в себе силы спросить у него то, что меня мучило полдня. – Боён… он говорил тебе о Рин? – робко задала я свой вопрос, боясь, что при упоминании девушки парень может разозлиться.
– Да, мы поедем к ней сегодня вечером, – ответил он, пожав плечами, и я в который раз почувствовала себя крайней.
Я волнуюсь тут, а он, оказывается, всё знает и ещё плечами пожимает.
– И… как ты? – спросила я, желая всё же знать его отношение к этой идее, и старалась не думать о том, что встреча с Хёну ещё даже не назначена.
– Волнуюсь немного. В последний раз я видел её со сломан… в нелучшем состоянии, – ответил он и резко повернул на меня голову, что я испачкала краской его ухо. – Но мне очень стыдно перед ней. И я хотел бы, чтобы она знала об этом.
Его слова успокоили меня. Значит, идея Боёна не такая уж и рискованная, какой она мне кажется. Ведь Джунён сам этого хочет.
– Расскажи мне о ней, – произнесла я более уверенным голосом, так как спокойствие парня рассеивало мои догадки о том, что ему всё ещё неприязненно вспоминать об этой девушке.
– Мы встретили её в первый день университета. Четырнадцатого сентября, – усмехнулся он и погладил плечо, на котором была набита эта дата. – Тот день, когда мы с Боёном, наконец, стали жить самостоятельно. Уехали из этого пустого и пыльного дома, в стенах которого были пережиты все круги ада, – эти слова он проговорил слишком тихо и даже глубоко вздохнул перед тем, как продолжить. – И Рин была первым знаком того, что мы не дома. Для нас обоих она стала символом свободы. Может, поэтому она с первого взгляда понравилась нам обоим.
– Обоим? – удивлённо переспросила я, совсем не догадываясь об этом факте, но старалась не впускать ревнивые мысли в голову.
– Ага, до сих пор нравится, – проговорил он, что я уронила кисточку на пол. – Я шучу, Соник, – рассмеялся он и получил от меня сильный подзатыльник за подобную игру с моими чувствами.
Подняв кисточку, я бросила её в раковину и проговорила грубым голосом:
– Жди полчаса.
– Эй, обиделась? – усмехнулся он, когда я снимала перчатки и хотела выйти из кухни. Но парень схватил меня за запястье и усадил к себе на колени. – В первые дни знакомства она была добра к нам. А потом, как и все другие студенты нашего университета, поняла, что мы с братом долбанутые. Точнее, я один, – тихо добавил он, хихикнув, – поэтому отдалилась от нас обоих. Но я был настойчивым и решил, что она должна встречаться с Боёном, поэтому всячески пытался подвести её к этому.
– Ох уж эта твоя черта характера решать за других, – ухмыльнулась я, упёршись ладонями в его плечи.
– Только не говори, что она тебе не нравится? – заулыбался он, притягивая меня ближе к себе.
– Нравится, – шёпотом ответила, пряча смущённый взгляд, и глубоко вздохнула. – А с Хёну ты тоже хочешь встретиться?
История с Рин была год назад, за который она, может, успела простить его. Да и раньше они даже дружили. С Хёну дела обстояли совсем не так. Плюс ко всему мой однокурсник, по сути, является мерзавцев, это немаловажно, кстати.
– Конечно, – кивнул он. – Хотя, как я понял, моё знакомство с ним оказалось необязательным, раз ты ушла из редакции, глупышка.
– Ты думал, я буду работать там, зная об этом? –
