Диас вышел и обошёл вокруг машины, чтобы открыть для неё дверцу. Его тёмные глаза сузились, когда он оглядел её, но он ничего не сказал, просто взял её руку и практически вытянул её с сидения. Милла не знала, смогла ли бы найти в себе силы выйти из машины, если бы не он. Она схватила портфель, но оставила сумочку на полу. Конечно, Диас это заметил, и закрыл двери на замок.
Земля покрытая побуревшей густой травой, горшки с ярко-красными хризантемами, маленький дворик Уинборнов был безупречно ухожен. На ступенях, ведущих к крытому крыльцу, стояли ещё горшки; у кого-то из хозяев, вероятно, у Ронды, был талант цветовода. Милла обнаружила, что ей нравится представлять себе Ронду, напевающую себе под нос, осторожно пересаживая растения, или обрезающую отмершие листья и веточки. Дверь отворилась прежде чем она успела дотянуться до звонка, и Уинборны оба стояли перед ней, осунувшиеся от беспокойства. Жалость сжала сердце Миллы. Она пыталась успокоить их, но, возможно, сделала все неправильно. Сейчас было уже слишком поздно что-либо менять. Ли, протянув руку, открыл внешнюю стеклянную дверь.
Ей удалось изобразить если не совсем улыбку, то, по крайней мере, дружелюбное выражение лица.
- Здравствуйте, я Милла Эдж. Мы разговаривали по телефону вчера вечером. Это Джеймс Диас.
- Я Ли Уинборн, а это моя жена, Ронда, - сказал Ли, автоматически пожимая руку сначала ей, потом Диасу. Кисти Ли были сильными и немного загрубевшими; он любил играть в гольф, ловить рыбу, иногда поохотиться. Он тренировал команду Джастина – Зака по ти-болу, и помогал тренировать его футбольную команду. Ему было сорок четыре, на одиннадцать лет больше, чем Милле, он был крепким мужчиной, в уголках его голубых глаз было немного морщинок от солнца, в тёмно-русых волосах не было видно седины. Ронда была среднего роста со светлыми волосами, она была модно подстрижена и со вкусом накрашена. Она была стройной женщиной, одетой сегодня в брюки с узкой талией и симпатичный французский синий свитер, который придавал голубой оттенок её серым глазам. По их виду, подумала Милла, никто бы не заподозрил, что Джастин не их родной сын, если они сами не сказали бы. Зак. Ей нужно помнить, что его теперь зовут Зак.
- Входите, - сказал Ли, его голос выдавал, что он нервничает. Он и его жена отступили назад, и он показал, чтобы Милла и Диас проходили внутрь. Ронда взяла мужа за руку, переплетя пальцы, как будто нуждалась в его силе. Она прошли в удобную гостиную, в которой чувствовалось, что в ней живут, что ею пользуются. В газовом камине горело уютное пламя, на полках стояли и книги, детские вперемешку с беллетристикой, и небольшие сувениры, которые семья собрала за прошедшие годы: морская звезда, подписанный бейсбольный мяч в прозрачной коробке, фотографии и коробки и...
Фотографии. Милла огляделась и сдержала стон. Фотографии Джастина - пухлого младенца, с единственным крохотным зубом, блестящим в открытом от смеха рту, светлые волосы торчат, как пушок одуванчика. Пухлые ножки, ручки с перетяжечками, розовые щёчки. Снимок ползущего Джастина, одетого только в подгузник. Ещё один, на котором милый малыш держит пластиковую бейсбольную биту, как клюшку; на пляже, с ведёрком и совком, в маленькой красной бейсболке. Отмечает день рождения. Должно быть, в его первый день в школе, гордо улыбающийся, крепко держит маленький ранец. Без двух передних зубов, с такой широкой озорной улыбкой, что она чуть не заплакала. Её крошка, и она пропустила всё это. Вот он в форме для ти-бола, смотрит яростно, и уже держит биту так, как это делают большие. На другой фотографии он в футбольной форме, шлем грозит свалиться и полностью закрыть лицо. Он был таким маленьким, таким полным жизни, таким счастливым.
Фотографии, где он позирует, школьные и студийные. Ещё одна, на ней ему, наверное, год, он обнимает сильно потрёпанного жизнью плюшевого мишку. Сидит верхом на маленьком тракторе-каталке, крепко вцепившись в руль, и «рулит». Она практически слышала, как он изображает звук мотора.
- Это Зак, - нервно сказала Ронда, обратив внимание, что Милла не может оторвать взгляда от фотографий. - Я знаю, что мы перебарщиваем с его снимками, но... - Она оборвала фразу и прикусила губу.
- Пожалуйста, присаживайтесь, - сказал Ли, жестом предлагая Милле и Диасу занять пару кресел, в то время как они с Рондой уселись рядом на диван. - Расскажите нам, в чём же дело. Не могу не заметить, что ни один из нас не заснул этой ночью, беспокоясь из-за того, что что-то не в порядке. Мы не можем понять, что, но мы... мы беспокоимся.
Милла поставила портфель у ног и набрала воздуха, сжав руки. Она пыталась отрепетировать, что будет говорить, но каждый раз слова казались неправильными, поэтому она просто повторила историю, которую она рассказывала уже так много раз, так многим. Но на этот раз у истории был конец.
Мой бывший муж – хирург, - начала она, - настоящий Дуги Хаузер1. Ей удалось изобразить намёк на улыбку при мысли о Дэвиде. – Одиннадцать лет назад он и ещё несколько врачей на время прервали свою практику дома, чтобы поработать в маленькой сельской клинике в Мексике. Я только-только узнала о том, что беременна, как раз перед тем, как мы поехали, но в команду входила акушер, которой я доверяла, поэтому мы не стали менять планы, и наш сын, Джастин, родился в Мексике. Однажды, когда ему было шесть недель, я была на сельском рынке, и двое мужчин отняли его у меня и убежали. Меня они ударили ножом в спину, и я чуть не умерла от потери крови. К тому времени, как я оправилась, следов ребёнка уже не было.
Ронда снова потянулась и схватила Ли за руку.
- Это ужасно, - сказала она, побледнев. Может быть, она, как мать, сочувствовала Милле, или, может быть, у неё было предчувствие.
- Я всё равно искала его. Я не могла сдаться, пока не узнаю, что случилось с ним. Столько украденных детей контрабандой перевозится из Мексики в багажниках машин, во время дневной жары, и многие из них умирают. Я не могла прекратить поиски, пока не узнаю наверняка, что случилось с Джастином, умер ли он, или... - Она остановилась и сглотнула.
Мы с мужем развелись через год после похищения Джастина. Множество браков распадается после смерти или потери ребёнка. В разводе была виновна в основном я - нет, только я, потому что я больше не хотела быть женой Дэвиду. Я была слишком занята, ища Джастина. Пока я была занята этим, я основала организацию, состоящую главным образом из добровольцев по всей стране, которые мобилизуются на помощь в поисках, когда кто-нибудь теряется, или проверяют дороги во время «Янтарной тревоги»2. Мы разыскиваем убежавших, на поиски которых у полиции не хватает денег или персонала. Мы... - Она повторяет свою стандартную речь, осознала она. Милла ещё раз набрала воздуху.
