— Я хочу лично сделать взнос, — сказала ему Лаура. — Как вам известно, этот фонд был очень дорог Фостеру. Я хочу, чтобы ему были переданы все средства от продажи дома.
— Продажи?
Он был удивлен, что Лаура собирается продать особняк, и стал пытаться уговорить ее не принимать такого важного решения теперь, когда ее чувства обострены.
Но она проявила твердость.
— Это не поспешное решение. У меня было два года на его обдумывание. Если бы Фостер не выжил после автомобильной аварии, я бы еще тогда выставила дом на продажу. Никого из Спикменов не осталось. Я не хочу жить там одна, а дом слишком красив, чтобы стоять пустым. Это было бы неразумно. Поэтому я прошу вас предпринять необходимые действия. Я хочу, чтобы эта сделка по возможности держалась в тайне. Никакого шума, никаких газет. Эти условия должны быть указаны отдельным пунктом в договоре с риелтором.
— Понимаю, — кивнул адвокат.
По закону наследником особняка был еще не родившийся ребенок. Но она не могла представить, как приносит ребенка в эти огромные, чопорные комнаты. Ребенок не будет скучать по тому, чего он не знал. Вне всякого сомнения, адвокат указал бы на несправедливость ее решения, но она не сообщила ему о своей беременности.
Ему и сотрудникам «Сансаут» нужно время, чтобы оправиться от шока, вызванного смертью Фостера, прежде чем переживать новый шок от известия, что он оставил наследника. Ей самой требовалось время, чтобы привыкнуть к этой мысли.
Если не обращать внимания на полицейскую машину, сопровождавшую ее до гостиницы, то она впервые немного успокоилась после смерти Фостера. Ее настроение никак нельзя было назвать жизнерадостным, но она чувствовала некоторое удовлетворение, что выдержала этот день, не поддавшись горю, которое лишило ее сил вчера вечером.
Полицейский у двери номера не забыл попросить ключи от машины. Она передала ключи, хмуро посмотрев на него, но он предпочел этого не заметить. Достав бутылку кока-колы из мини-бара, она смотрела шестичасовые новости. Охота на Гриффа Буркетта по-прежнему была в центре внимания.
Перед камерой появился Родарт, рассуждавший о возможных зацепках, но Лаура ему не верила; репортер, бравший интервью у детектива, также был настроен скептически. После вопроса о Мануэло Руисе Родарт намеренно выдержал паузу, а потом сказал: «Не хотелось бы высказывать предположения о судьбе мистера Руиса, хотя мы все еще надеемся найти его целым и невредимым». Намек был абсолютно ясен.
Лаура выключила телевизор и приняла душ. Потом изучила меню блюд, доставлявшихся в номера, — несмотря на признаки тошноты, она была голодна. Не обнаружив ничего, что вызвало бы аппетит, она заказала клубный сэндвич и попросила, чтобы картофель фри заменили картофельным пюре. По крайней мере, картошка и хлеб из сэндвича утолят голод.
Принесли еду. Полицейский подписал счет и с неудовольствием добавил пятидолларовую банкноту — она настояла, чтобы он дал официанту чаевые сверх положенной платы за обслуживание. Лаура взяла поднос в постель и, отламывая кусочки сэндвича, стала составлять список имущества Фостера, которое она хотела отдать людям, с которыми он был особенно близок. Это были некоторые вещи из его кабинета, из дома и особенно из библиотеки — она была уверена, что Фостер захотел бы передать их именно им.
Закончив со списком, она принялась писать ответы на соболезнования. Эту заботу взяла на себя Кей, но Лаура подумала, что некоторые благодарственные письма она должна написать сама.
Полицейский громко постучал в дверь, испугав ее.
— Миссис Спикмен? С вами все в порядке?
Отложив открытки, она встала, подошла к двери и посмотрела в глазок. Полицейский занимал почти все поле зрения, стоя спиной к двери и раскинув руки, как будто загораживал проход.
— Все в порядке, офицер.
— Хорошо. Оставайтесь внутри.
— Что случилось?
— Не открывайте дверь.
Она сняла цепочку, отперла замок и распахнула дверь.
Полицейский повернулся и втолкнул ее в комнату. Толчком ноги захлопнув за собой дверь, он одновременно прижал Лауру к стене.
— Никогда не встречал женщины, которая стояла бы на месте, когда ей приказывают.
Это был Грифф Буркетт.
— Отпусти меня.
— Угу.
Она попыталась оттолкнуть его. Он крепче сжал ее плечи, но это лишь усилило ее сопротивление.
— Перестань! — сказал он.
— Тогда отпусти меня.
— И не подумаю.
Она прекратила попытки бороться с ним, но ее глаза метали молнии.
— Как ты прошел мимо охраны?
— Они на лестнице. Один лишился своей фуражки, рубашки и ремня, — ответил он, кивнув на себя. Рукава были на несколько дюймов короче, чем нужно, пуговицы натянутой на груди рубашки могли отскочить в любую минуту, а плечи были явно узки, но этого оказалось достаточно, чтобы обмануть Лауру и заставить ее открыть дверь. Он надеялся точно так же обмануть всякого, кто увидит, как он выводит ее из здания.
— Они не особенно пострадали. Скоро очнутся. Я должен увести тебя отсюда, пока никто не заметил, что их нет на посту. — Он оторвал ее от стены. — Надень что-нибудь.
Она уперлась ногами и попыталась вырвать у него руку.
— Я подниму такой крик, что услышат на первом этаже, если ты попытаешься забрать меня с собой.
Он вновь взял ее за плечи.
— Я не убивал твоего мужа, Лаура.
Она закрыла глаза и покачала головой, отказываясь слушать.
— Послушай меня. Фостера заколол не я, а Мануэло Руис.
Ее глаза широко раскрылись, и она не мигая смотрела на него.
— Мануэло никогда бы…
— Это он. Я подробно расскажу тебе, что произошло в тот вечер. Позже. А теперь мы уходим отсюда. Одевайся же, черт возьми! — Он специально сказал это угрожающим тоном, играя на ее страхе. Потом он извинится. Но теперь у него нет времени на любезности.
— Я не могу одеваться, пока ты меня держишь, — сухо сказала она.
Он медленно снял руки с ее плеч, но оставался начеку, на тот случай, если она бросится к двери. Лаура обошла его и направилась к комоду. Вытащив несколько вещей из ящика, она стала задумчиво перебирать их.
Теряя терпение, Грифф вырвал одежду у нее из рук, бросил на кровать, а затем дернул за пояс халата, развязав его.
— Одевайся, и побыстрее.
Лаура повернулась к нему спиной, и халат соскользнул с ее плеч. Под халатом ничего не было. Грифф бежал, спасая свою жизнь, но при виде обнаженной Лауры мгновенно потерял способность думать о чем-то другом. Она надела трусики, потом натянула через голову футболку и пошла к двери. Он схватил ее за руку.
