чёрта я не спокойна! — разгневанно выкрикнула я, — За всё это утро я пролила годовой запас слёз!
— Ну-ну-ну, не нервничай, — Давид приобнял меня за плечи, успокаивая, — Для нас всех этот день очень тяжёлый.
Я закрыла глаза, положив голову на плечо Давида. Из глаз вновь прыснули слёзы, и я всхлипнула.
— Лис, ну ты не плачь, — с другой стороны ко мне подошла Карина, — Всё ведь будет хорошо. Я помогу вам со всем разобраться.
— Спасибо… — прошептала я, прижимаясь к подруге.
Давид пообещал взять на себя интервью с журналистами и осторожно поговорить с Лизой. Я же поехала домой к родителям Стаса, твёрдо решив обсудить произошедшее с ними.
Отец Стаса, слушая меня, долгое время отпирался, даже не догадываясь, что я знаю всю правду и о том, что он покрывал своего сына, зная об его причастности к аварии.
В конце концов Владимир Петрович признался, что четыре года назад в нему приходила моя бабушка и что она пообещала никому ничего не говорить при условии, что он устроит её внучку в лучших университет Москвы.
Когда я слушала рассказ Владимира Петровича, в моё сердце словно вонзались сотни ножей. Всё это было так больно и обидно… Ведь меня предали. Родная бабушка предала всю нашу семью. Но я совершенно не понимала, почему она это делала ради меня.
«Неужели ей правда было важно, чтобы я отучилась в самом престижном университете? Быть этого просто не может. Ей всегда было плевать на меня»— недоумевала я.
Марина Дмитриевна пребывала в шоке. Глядя сначала на мужа, а потом на меня, она прикрывала рот рукой и стояла, словно онемев.
— Вова… Что всё это значит? Почему ты мне не говорил об этом? — шокировано произнесла она, — Это касается прежде всего нашей семьи. Почему ты молчал?
— Я всё решил сам… — опустив глаза в пол, пробубнил Владимир Петрович.
— Я вижу! — всплеснула руками Марина Дмитриевна, — Так решил, что нашего сына могут посадить, а репутация всей нашей семьи под угрозой!
— Марина Дмитриевна, я же сказала, что Стас ни в чем не виноват, — тяжело вздохнула я.
— А кто тогда виноват? Твоя бабушка предъявила мне доказательства того, что именно Стас на своей машине сбил твоих родителей, — нахмурился Владимир Петрович.
— Но Стас в тот день летал на самолёте в Питер, — оспорила я.
— Быть этого не может! — он удивленно приподнял брови, — Стас мне сам говорил, что поедет в Питер на своей машине. Он не сторонник долгих перелетов.
— Но не поехал же. Машина осталась в гараже, — развела руками я, — Вы не знали, что Стас летал на самолёте?
Владимир Петрович покачал головой.
— В таком случае это кардинально меняет дело! — воскликнула Марина Дмитриевна, — Раз не Стас ездил на своей машине, то может бабушка Алисы что-то перепутала?
— Нет-нет. Она мне показывала видео, где чётко видны номера машины Стаса, — уверенно сказал Владимир Петрович.
— А у вас есть это видео? — спросила я с замиранием сердца.
— Не знаю. Столько времени прошло… — почесал затылок Владимир Петрович, — Может, в облаке сохранилось. Нужно поискать.
— На видео было видно лицо водителя?
— Нет, — мотнул головой Владимир Петрович.
— Ясно. Но видео всё равно не помешает, — произнесла я и тут же обернулась на приближающиеся шаги.
— О! — усмехнулся Коля, увидев меня, — Да у вас тут целое сборище! Что обсуждаете?
Нездоровый оптимизм Коли мне совсем не нравился. Хоть в такой тяжёлый для его семьи момент он мог бы быть чуточку серьезнее.
— Коля, ты куда? — серьёзно спросила Марина Дмитриевна, — И к тому же почему ты не в университете?
— Так мы же были в полиции…
— Так! Марш на учебу! — скомандовала Марина Дмитриевна, и Коля тут же рванул к двери, — Только попробуй мне снова начать прогуливать занятия! Отчислят — пойдёшь на свой хлеб. Или же за решётку…
— Как брат? — усмехнулся Коля, и Марина Дмитриевна тут же погрозила ему кулаком.
— Я сказала марш на учебу! — повторила она, и Коля выбежал из дома, хлопнув дверью.
Марина Дмитриевна повернулась ко мне.
— Алиса, мы понимаем, что ты настрадалась из-за нашего сына, — виновато вздохнула она, — Сначала из-за его игр с контактом, теперь эта ужасная история. Но поверь… Если Стас и вправду виноват…
— Нет! — я перебила её, не дав закончить, — Стас ни в чём не виноват! И я докажу это! Я сама поеду в аэропорт и заставлю их перерыть весь архив…
— Можешь не утруждаться, — Владимир Петрович выставив руку перед собой, качая головой, — У меня там есть связи. Уже через час у нас будут сведения, которые помогут оправдать Стаса.
Я прикрыла веки, кивая.
— Нужно поскорее вытащить Стаса. Невиновным место на воле.
— Можешь не сомневаться. Если моего сына и вправду подставили, совершив аварию на его же машине, то они ответят, как следует, — пообещал Владимир Петрович, серьёзно глядя мне в лицо.
Всё вышло ровно так, как и пообещал Владимир Петрович. Доказательства того, что Стас не причастен к аварии, были найдены. Но вот с камер из гаража, где стояла и сейчас стоит машина Стаса, по какой-то причине были удалены все видеозаписи. Мы так и не смогли понять, кто и когда успел это сделать. Но тот факт, что убийца где-то совсем рядом, ужасно пугал всех нас и заставлял нервничать. Дело об той аварии, при которой погибли мои мама и папа, было возобновлено, и теперь над ним усердно работает полиция.
Вечерело. В связи с приближающейся зимой в семь вечера уже было достаточно темно.
Я вышла из чёрной Тойоты Давида и на дрожащих ногах направилась ко входу в полицейский участок. Вот-вот откуда должен выйти Стас, и мы вместе с Давидом с нетерпением ожидали его.
Дверь открылась, и моё сердце вмиг ёкнуло. Стас ступил через порог, и мои ноги сами понесли меня к нему в объятия. Но где-то в метре я споткнулась и упала лицом прямо ему на грудь. Стас подхватил меня и прижал к себе, уткнувшись носом в макушку.
— Стась… — выдохнула я, изо всех сил обхватывая плечи мужчины, — Я так по тебе скучала…
— Мой девочка… — он обнимал меня так, словно мы не виделись сотню лет, и скоро расстанемся ещё на столько же.
Несколько минут мы стояли неподвижно, а Давид терпеливо ожидал в стороне. Вытерев ладонью упавшую слезу, я отстранилась, давая Давиду поприветствовать друга.
— Спасибо, братан! — пожимая руку Давиду, улыбался Стас, — Вы с Алисой были рядом со мной. Я ценю это.
— Всё в порядке. Мы же друзья, — усмехнулся тот, хлопая Стаса по плечу.
Моя рука по-прежнему лежала на плече Стаса, а
