Вик оттолкнул руку Орена:
– Я же сказал, что спокоен.
– Я просто не хочу…
– Мы идем туда или нет?
Орен взглянул через плечо на внимательную аудиторию и жестом пригласил Вика войти. Плакса Сойер сидел в дальнем конце маленького стола. Он тряс ногами, коленки подскакивали вверх, потом опускались вниз с ритмичностью иглы швейной машинки. Еще он энергично грыз ноготь.
Увидев Вика, он побледнел, что было весьма примечательно, если учесть, что обычный мучнистый цвет его лица заставлял вспомнить о брюшке гусеницы.
– Что он здесь делает?
– Ты знаком с мистером Треджиллом? – любезно поинтересовался Орен.
Глаза хлюпика перебегали с Вика на Орена и обратно.
– Я узнал его по фотографиям в газете.
– Превосходно. Тогда вас незачем представлять друг другу. – Орен сел на стул рядом с Плаксой.
Вик выдвинул стул на дальнем конце стола, уселся верхом лицом к спинке и уставился на коротышку.
– Значит, ты тот кусок дерьма, который занимается поиском данных для Лозадо?
Казалось, Плакса стал еще меньше. Он взглянул на Орена:
– Зачем он здесь?
– Он здесь, потому что я его пригласил. Плакса с трудом сглотнул. Поерзал на стуле.
– Я… тут подумал. Глупо с моей стороны сидеть здесь и разговаривать с вами без адвоката.
– Если подумать, то ты прав, – заметил Орен. – Наверное, тебе стоит найти себе адвоката. Когда найдешь, позвони нам. – Он сделал движение, чтобы встать.
– Подождите, подождите! – Плакса заерзал на стуле. – Если я найму адвоката, сделка будет действительной?
Вик едва не свалился со стула.
– Сделка? – Он взглянул на Орена. – Ты заключил сделку с этим козлом?
– Вик, вспомни, тебя сюда пригласили лишь потому, что ты пообещал не вмешиваться.
– А ты пообещал, что этот урод приведет нас к Лозадо.
– Я и сейчас так думаю. Но не без…
– Сделки, – в ярости перебил Вик. – И что ты ему пообещал?
– Не преследовать его по закону. Вик вполголоса выругался:
– Чушь собачья. Вот что это такое.
– А ты что предлагаешь?
Вик презрительно оглядел Плаксу.
– Он немного великоват, в футбол им не поиграешь. Давай сунем его в кукурузную кашу и запечем в духовке.
На лице Плаксы выступил пот. Он дико посмотрел на Орена.
– Он псих! Все так говорят. Лозадо так говорит. Лозадо говорит, что у него крыша поехала после того, как умер его брат, – заверещал он.
Одним молниеносным движением Вик перелетел через стол. Он поднял Плаксу со стула, ухватив за тощую шею, с силой швырнул и прижал к стенке. Коротышка запищал, как мышь в мышеловке.
– Мой брат не умер.
– Вик, ты что, с ума сошел? Сейчас же отпусти его!
– Он был убит, мерзкий ты ублюдок.
– Вик, я тебя предупреждаю.
– Убит твоим приятелем Лозадо.
Лицо Плаксы стало свекольного цвета. Ноги болтались, не доставая до пола. Он устремил выпученные от ужаса глаза на Орена. Детектив схватил Вика за руку, пытаясь оторвать его пальцы от шеи Плаксы.
– Вик, ты его убьешь. Отпусти, – сказал он, цедя слова сквозь зубы. У Плаксы глаза уже вылезли из орбит. Орен локтем засадил Вику под ребра.
Вик резко выдохнул и сразу же отпустил Плаксу, который упал на пол. Вик согнулся пополам, отчаянно матерясь и держась за правый бок.
Орен тяжело дышал:
– Извини, но будь ты проклят, почему же ты никак ничему не научишься?
Плакса скрючился на полу и тихонько скулил, но они не обращали на него внимания, они были заняты друг другом.
Вик выпрямился, морщась от боли:
– Только посмей сделать это еще раз, я…
– Заткнись и слушай, Вик. В порядке исключения. Слушай. – Орен несколько раз глубоко вздохнул, чтобы взять себя в руки. – У тебя до сих пор проблемы с контролем над собой.
Вик расхохотался. Орен постарался его перекричать:
– Неужели твой гнев настолько ослепил тебя, что ты повторяешь уже раз сделанную ошибку? Хочешь, чтобы Лозадо опять ушел от преследования?
Тинпен открыл дверь и осторожно заглянул:
– Здесь все в норме?
– Не твоего ума дело, черт побери! – заорал Вик. Орен сказал, что все в порядке.
– Что это с ним? – Детектив смотрел на Плаксу, который все еще корчился на полу, скуля и вытирая нос рукавом.
– Ничего.
Тинпен с сомнением пожал плечами и ретировался, прикрыв за собой дверь.
Вик продолжил, будто их никто не прерывал:
– Я вспыльчив. Признаю. А вот ты отказываешься признаться, Орен, что, когда речь заходит о Лозадо, ты забываешь, что у тебя есть яйца.
– Кстати, о яйцах. Твои наверняка уже посинели.
Глаза Вика метали искры. Руки сжались в кулаки.
– На что ты намекаешь?
– Ни на что.
– Как же. Нам уже давно не до намеков. Почему бы тебе не выложить напрямую, что ты имеешь в виду?
– Ладно. Ты трахаешься с подозреваемой.
– Если ты подразумеваешь Ренни Ньютон, то да. И с наслаждением. Но она не подозреваемая.
– Я еще не вычеркнул ее из списка подозреваемых в убийстве доктора Ли Хоуэлла. Ты об этом забыл?
– Его убил Лозадо.
– Но она могла его нанять.
– Ничего подобного.
– Она хоть рассказала тебе о карточке, которую хранила в своем ящике?
– Карточке? Я сам ее нашел, ты что, забыл?
– Она была приложена к розам, которые ей подарил Лозадо.
Вик широко развел руками и пожал плечами:
– К чему ты ведешь?
– Любопытно, и все. Когда она обнаружила, что розы прислал Лозадо, она почему-то не разорвала карточку. Уничтожила бы ее вместе с цветами. Выбросила бы.
– Она ее сохранила в качестве улики.
– Или на память. Видишь ли, после того как я отказался принять ее как улику, доктор Ньютон забрала карточку. Насколько мне известно, она все еще у нее.
Вик немного подумал, потом энергично потряс головой:
– Она презирает Лозадо. Он ей противен.
– Ну да, так она говорит. Скажи мне, Вик, ты начал ей верить до или после того, как она тебя от души оттрахала?
Вик сделал шаг вперед.
– Я уже однажды тебя предупреждал, Орен. Теперь говорю в последний раз. Если ты хочешь считать меня другом, если ты хочешь помнить о моем брате, как о друге, ты никогда больше не позволишь себе подобных замечаний о Ренни Ньютон. Никогда. Но Орен не отступил.
– Забавно, что ты вспомнил Джо. Потому что, будь он здесь, он сказал бы тебе то же самое. Он бы обязательно сказал, что ты переступил границу. Ты не можешь быть одновременно копом и любовником подозреваемой.
– Она не подозреваемая, – громко повторил Вик. – Она жертва.
– Уверен? Похоже, ты забыл, что она застрелила человека.
– Ничего подобного.
– Как? – воскликнул Орен.
– Она не убивала Раймонда Кольера. Его убил ее отец. Она взяла вину на себя.
