болезненной тоски.
– Привет, малыш. Как прошел первый день в богадельне? – шепчу я, целуя ее в кончик теплого носа.
– Ты снова пил, Кравцов, – сонно бормочет она, отклоняя голову назад. – С кем на этот раз?
– С Олегом, – признаюсь я. – И в прошлый раз тоже с ним.
– Хорошо, что вы снова общаетесь, – зевнув, она засовывает ладошку под щеку и напряженно застывает, когда я ласково провожу костяшками пальцев по ее плечу. – Я очень устала, Саш. Давай не сегодня, – отодвинувшись, Олеся снова опускает ресницы и проваливается в глубокий сон. Вот, пожалуй, и все, что стоит знать о нашей «бурной» сексуальной жизни. Не сомневаюсь, что завтра история повторится, и к тому времени, как я приду с работы, она уже будет крепко спать, уставшая и не в настроении.
Кравцов
Юбилей отца, как и предполагал, ничем хорошим не закончился, хотя началось все вполне сносно. Вылет задержали на час, и мы приехали прямо в ресторан в разгар веселья. Все уже были в сборе, ждали только нас.
Олеся выглядит восхитительно, ради меня изменив своему оригинальному вкусу в выборе вечернего наряда. Никакого эпатажа и винтажа. Длинное серебристое платье в пол с голой спиной и смелым разрезом до середины бедра сидит на ней просто изумительно, облегая во всех нужных местах. Стрижка в стиле Пикси придает ее облику особую пикантность и утонченную сексуальность. Я не могу оторвать от нее восхищенный взгляд, и Олеся искренне радуется моему вниманию со свойственной ей непосредственностью, раздавая мне многообещающие улыбки. Ведет себя раскованно и естественно, чего я давно за ней не замечал. В какой-то момент начинаю верить, что вечер пройдет прекрасно, и, возможно, в будущем Олеся больше не будет отказываться от совместных поездок в Москву.
Она вежливо и без напряга общается с моей матерью, расщедрившись на пару комплиментов, поздравляет вместе со мной отца, а потом уединяется за столиком со своими родителями и больше из-за него не встает. Вообще. Даже в туалет. Мне приходится отдуваться за двоих, но я не особо напрягаюсь, потому что всех давно и хорошо знаю.
Мероприятие идет своим чередом, конкурсы, тосты, поздравления. Ведущие отрабатывают свою программу на ура, играет живая музыка, ото всюду раздается звон бокалов. Гости развлекаются, веселятся, общаются, танцуют. Когда официальная часть подходит к концу, я выдыхаю с облегчением и собираюсь присоединиться к жене и теще с тестем, но сталкиваюсь с еще одним опоздавшим (или явившемся без приглашения) гостем. Точнее гостьей. Майя в роскошном платье цвета фуксии останавливает меня на полпути и, схватив за локоть, улыбается, как самому близкому другу, по-светски клюет в щеку приветственным поцелуем. Все в рамках приличия, но само ее появление на юбилее отца является намеренной и спланированной провокацией. И я даже знаю, кого за это благодарить. Как и в случае с моим мальчишником, организатором выступила женщина. Любимая мамочка, на дух не переносившая Майю, пока мы были в законном браке, внезапно воспылала к бывшей невестке теплыми чувствами, когда я принял решение с ней развестись. За последний год мама не оставляла попыток свести нас под разными предлогами. Но на этот раз она превзошла саму себя, устроив «случайную встречу» с бывшей женой под носом у настоящей.
– Саш, не злись на Ирину Владимировну, – догадавшись о ходе моих мыслей, приглушенным шепотом просит Майя. – Не переживай, надолго не задержусь. Поздравлю Сергея Давыдовича и уйду. Ты же знаешь свою мать, она умеет быть настойчивой. Я не могла отказать.
– Не знаю, Май. Для меня это новость, – иронизирую я, отыскав взглядом мать. Заметив прибывшую гостью, она с лучезарной улыбкой спешно направляется в нашу сторону. Бл*ь, сейчас еще и шоу устроит. В принципе именно это и происходит. Маман приветствует Майю, как родную дочь, заключая в теплые объятия и рассыпаясь в похвалах, показательно подчеркивая разницу с тем, как она встретила Олесю. Они обе щебечут, слово давние подруги, а меня мутит от этой фальшивой показухи, ориентированной на одного единственного зрителя, который меньше всего заслужил подобное отношение.
– Надо было отказать, – снова сфокусировавшись на лице Майи, сквозь зубы бросаю я и перевожу холодный взгляд на мать. – Ты жаловалась, что я редко приезжаю? Поздравляю, мам, ты дала мне повод вообще больше у вас не появляться, – высказавшись, я делаю резкий разворот и уверенной походкой иду к своей жене, усиленно делающей вид, что не заметила разгоравшейся в центре зала отвратительной сцены.
– Саша, что я такого сделала? – несется мне вслед мамин жалобный писк, но я уже не слышу. Она сделала более чем достаточно, чтобы я на долгое время потерял желание с ней общаться.
Раздраженный дуростью матери, я сажусь за столик рядом с Олесей. Ее родители тактично помалкивают, отводя глаза в сторону. Сама Веснушка встречает меня с невозмутимым лицом и спокойной улыбкой, ни взглядом, ни жестом не показывая своего истинного отношения к увиденному.
– Я не знал, что ее пригласили, – решив сразу расставить все точки над i, говорю я. В изумрудных глазах Олеси проскальзывает нечитаемое выражение, но это не упрек и не обида.
– Я знаю, – понимающе кивает она, мягко сжимая мою ладонь. – Ирина Владимировна постаралась. Надеюсь, ты не собираешься из-за этого с ней ругаться?
– Ты шутишь? – я шокировано смотрю на жену, не веря, что она говорит это искренне.
– Твоя мать хочет, как лучше. Лучше для тебя, Саш, – блаженным тоном произносит Веснушка. – Ничего ужасного не произошло. Майя, кстати, замечательно выглядит. Что у нее с рукой? Я заметила шрам на запястье. Его раньше не было.
– Олеся, ты слишком добра, – резко перебивает тесть. – Но, пожалуйста, не будь дурой.
– Игорь! – восклицает Светлана Андреевна.
– Мы уходим, – встав из-за стола, я тяну за собой Олесю, но она неожиданно упирается, смерив всех нас раздраженным взглядом.
– Успокойтесь. Саша, сядь на место, – приказным тоном бросает Веснушка. – Давайте не будем впадать в крайности. Я уже сказала, что ничего смертельного не случилось. Ирина Владимировна имеет право относиться ко мне и Майе так, как считает нужным. Разговор закрыт.
– А я тебе говорила, Лесь…, – бормочет теща, осуждающе взглянув в мою сторону. – Ты это допустил! Кто она такая, чтобы приходить на семейные праздники?
– Мама, прекрати, – грозно приструнивает ее Леся. – Давайте лучше выпьем за здоровье Сергея Давыдовича.
Как ни странно, мы все послушно выполняем требование хрупкой, но очень решительной Веснушки. Разговор с небольшой заминкой плавно перетекает в другое русло. Под воздействием алкоголя и непринужденной болтовни дочери Матвеевы постепенно расслабляются, чего нельзя сказать обо мне. Упрек тещи попал в цель и вынудил задуматься над тем, что она права в своем негодовании. Мне изначально стоило поставить родителям ультиматум, но я никак не мог подумать, что у мамы хватит мозгов позвать Майку, зная, что на празднике будет Олеся. Но в еще больший ступор меня ввела странная реакция самой Веснушки. Не так давно она устроила мне допрос с пристрастием после доноса Светланы Андреевны относительно «дружбы» моих родителей с Майей, а теперь вдруг включила полное безразличие, приняв ее присутствие, как естественное явление.
Олеся никогда не отличалась сдержанностью в проявлении эмоций, и эта новая линия в ее поведении вызывает во мне отнюдь не беспочвенные подозрения. Дело даже не в публичных демонстративных лобзаниях моей матери с Майей, а в том, что Олеся какого-то черта начала искать ей оправдания, когда даже я сам их не видел.
– Ты уверена, что не хочешь уйти? – наклонившись к Олесе, шепотом спрашиваю я, все еще склоняясь к мысли, что держит лицо ценой неимоверных моральных усилий.
– Саш, если ты продолжишь дергаться, я решу, что тебе есть что от меня скрывать, – бесстрастно заявляет Олеся, поднося к губам бокал с красным вином. – Мы должны доверять друг другу. Правда? – ее взгляд пристально изучает мое лицо. Я озадаченно киваю, с такой же дотошностью рассматривая ее расслабленные черты. – Я была уверена, что она появится, – бросает она еще одну многозначительную фразу и отворачивается к матери.
– Пойду покурю, – сообщаю я и направлюсь к выходу из зала.
Внутри ресторана
