– Не делай этого. – Джулз пытался говорить членораздельно, что было трудно – у него зуб на зуб не попадал.
– Во что бы ты ни ввязался, я помогу тебе выпутаться.
– Ты поможешь мне? – рассмеялся Эмилио, медленно прихрамывая ближе.
Что не так с этой картинкой?
Было что-то, на что Джулз должен обратить внимание. Это не просто ситуация, о которой он никогда не задумывался – такой сценарий мог привести и, наверное, приведет к его смерти.
Над верхней губой Э. собрались бисеринки пота, а его рука с пистолетом дрожала, но лишь немного. Между тем он продолжал приближаться.
– Сомневаюсь, что ты можешь мне помочь, – продолжил мужчина. – Но я собираюсь помочь тебе. Боюсь, твоим союзникам не так повезет. Они будут умолять о пуле в лоб, как только попадут в руки полковника Субандрио.
Что еще за полковник?
И – да, теперь Джулз точно не мог умереть. Он отказывался. Это слишком мелодраматично – словно парень изучал кодекс поведения злодеев по фильмам о Джеймсе Бонде. Если беседа с этим идиотом последнее, что Джулз сделает на земле, то такой вариант слишком жалок.
Бог не может быть так несправедлив.
Но затем он подумал про своего бывшего, Адама, который теперь встречается с Робином, а Робин был единственным пожилым мужчиной, который серьезно заинтересовал Джулза...
О да, вообще-то Бог может быть так несправедлив.
Что ж, ладно. Если Джулзу суждено уйти, он уйдет сражаясь.
Однако нужно подождать, пока мистер Трагедия пройдет мимо машины, прежде чем доставать свой пистолет. Кэссиди не упустит свой единственный, во имя Девы Марии, шанс выстрелить, потому что сукин сын скроется за колесом.
– Ты не знаешь моих друзей, – сказал Джулз, пытаясь заставить Эмилио говорить, а себя – оставаться собранным. Иисусе, он замерзал. – Не думаю, что Макс вообще умолял когда-нибудь в своей жизни.
– Так кто же он? – спросил Эмилио, подтягиваясь ближе. – Очевидно, он кто-то повыше дипломата, которым назвался.
Ага, как будто Джулз собирался рассказать этому ублюдку что-нибудь про связь с ФБР.
Эмилио явно понятия не имеет, кто такой Макс. Просто сотрясает воздух, убивает время. Что очень хорошо для Джулза. Каждый шаг Эмилио увеличивает шансы Кэссиди.
Конечно, микроскопически, но он воспользуется всем, чем сможет.
– Фактически, Макс сейчас безработный, – ответил Джулз, поддерживая беседу. –
Хотя его начальник вроде как отказался принять заявление об отставке. Тем не менее, думаю, после того, как он убьет тебя, полковника Как Там Его и остальных, с кем ты работаешь, Макс возьмет отпуск. Проведет месяцок где-нибудь на пляже с Джиной.
– А, – протянул Эмилио. – Милая Джина. Возможно, полковник использует ее, чтобы научить Макса умолять.
Пошел ты. Джулз стиснул зубы и смолчал.
– Разве тебе не становится плохо после убийства? – спросил он вместо этого. – В смысле, каково это, вот так потратить свою жизнь?
– В этом, американцы, ваша проблема, – начал Эмилио. Ля-ля-ля. Джулз перестал слушать.
Потому что Эмилио приблизился достаточно, чтобы попасть Джулзу в голову, что он и сделает рано или поздно. Подошел достаточно близко, да еще и может укрыться за автомобилем.
Вот только...
Весьма вероятно, что, в отличие от Джулза, Эмилио не так часто тренировался стрелять не ведущей рукой. В голове Джулза прозвучал победный гудок.
Что не так с этой картинкой?
Даже с долбаным сотрясением Джулз понял: Эмилио, который делал все правой рукой – говорил по телефону, размахивал пистолетом – сейчас держал оружие в левой.
Должно быть, у парня тоже туго с патронами, поэтому он подошел так близко, чтобы убедиться, что не промахнется, посылая менее разработанной рукой так называемую пулю милосердия в замершего в ожидании Джулза. Который наконец дождался, пока болтающий Эмилио станет перед машиной, чтобы прикончить Кэссиди.
Джулз был готов. Он перекатился, потянулся за своим пистолетом, поднял его и нажал на спусковой крючок. И еще раз.
Эмилио рухнул камнем с двумя маленькими отверстиями в своей уже мертвой голове.
Джулз выстрелил в него еще раз на всякий случай, потому что в глазах все еще двоилось. Иногда, стреляя и убивая кого-нибудь, он чувствовал себя плохо, так же как сейчас. Вот только сейчас ему было плохо от того, что никто другой не избавил мир от этого мешка с дерьмом намного раньше.
Хорошо. Дыши. Кислород – это хорошо. Сейчас совершенно не время праздновать победу, повалившись без сознания. Держись, Кэссиди.
Первый шаг: не истечь кровью. Он выпутался из куртки. Стянуть футболку оказалось еще труднее, но Джулз справился и порвал ее на полосы, чтобы использовать как бандаж.
Закончив, надев и застегнув куртку, он полностью вымотался. Голова плыла еще больше, накатывала чернота.
Однако он все еще осознавал, что должен сделать. Забрать оружие Эмилио. Спрятать в карман свой пистолет и сотовый, который придется искать на болотистой поверхности джунглей ощупью, потому что зрение с каждой секундой все больше затуманивалось. Он должен найти телефон. Потому что, может быть, кто-нибудь заставит эти вышки снова работать...
Пальцы Джулза нащупали и подняли по-прежнему липкий от крови аппарат. Трясясь от озноба в восьмидесятиградусную жару, Джулз начал сползать вниз по склону, по одному болезненному дюйму за раз, пытаясь разыскать дорогу.
Такой простой выход.
Следуя за Молли по сырым, опутанным паутиной ступенькам, Джоунс легко мог вообразить разговор между рядовым солдатом и старшим офицером.
– Какую часть в слове «засада» вы, идиоты, не поняли?
– Сэр, дверь открылась, сэр! Мы стреляли, как было приказано!
– И дверь тут же закрыли и заперли. Ни травм, ни убитых, ни пленников.
– Сэр, да, сэр! С нашей стороны тоже нет убитых, сэр! Возможно, новенькая форма и десятиминутное обучение все же не делают нас солдатами! Сэр!
Сердце Джоунса все еще колотилось. Должно быть, это опасно. Вероятно, пока они находятся в туннеле – этом существенном недостатке в проекте безопасности Эмилио, – войска двинулись в дом.
Конечно, в совершенном мире, в окружении приспешников, не было бы необходимости в камере у двери потайного хода. Потому что в совершенном мире работали бы телефоны. Один звонок Игорю на кухню, и они знали бы, хорошее приняли решение или нет.
Не имея ни телефона, ни Игоря, Джоунс открыл дверь о-о-очень осторожно.
Макс приготовился к неприятностям – он нес с собой швабру, захваченную на кухне.
Пока они шли по туннелю, Джоунс считал, что Макс воспользуется ею для опоры, потому что ранен сильнее, чем показывает. Но когда тот принялся сбивать шваброй паутину, Джоунс решил, что в отношении ползучих тварей блистательный и могущественный Макс Багат остался ребенком.
