Усмехнувшись про себя и помня о необходимости соблюдать политкорректность, Алферов без тени обиды в голосе разъяснил:
— Полковник и даже подполковник — это администраторы и организаторы, а не сыщики. А вам ведь нужен сыщик? Для этой категории мое звание самое высокое. И репутация у меня из лучших.
— Проверю, — кивнул адвокат. — Ладно, действуйте.
Огромный круглый стол пребывал в том состоянии хаоса, какой возникает после длительных посиделок тринадцати гостей. Множество разворошенных закусок, грязных тарелок, использованных рюмок. Последние, разумеется, вызывали наибольший интерес.
— Где сидел пострадавший?
— Вот тут! — ткнула пальцем Евгения Петровна Вольская. Оно явно относилась к категории людей, которые все лучше всех знают.
— Нет, — раздраженно возразил Сергей Сергеевич Снутко, — вы все перепутали. Я сидел тут, а он здесь.
— А, по-моему, вон там, — робко пропищала Лена.
— Детский сад! — презрительно констатировал Юрский и повернулся к майору: — Я сидел вот тут. Видите, стопка отличается от остальных — она маленькая. У меня язва, и я стараюсь пить поменьше. Игорь Сергеевич сидел по правую руку от меня, а по левую Майя Вахтанговна.
— Да, все точно, — кивнула Лазарева.
— Рядом с Игорем Сергеевичем сидела его жена, — продолжил адвокат.
«А твоя почему-то не рядом с тобой», — подумал Алферов. Но вслух высказывать крамольной мысли не стал, зато заглянул под стол. Как и следовало ожидать, там валялся пузырек. На отпечатки пальцев надежда слабая, неграмотных среди присутствующих нет, но все же…
— Тут и был ваш алкалоид?
— Да, — сообщила Светочка, усиливая рыдания, и без того достаточно утомительные для окружающих.
— Что за препарат, откуда вы его взяли?
— Болиголов. Мне дала его народная целительница, чтобы лечиться, понимаете?
— От чего лечиться?
— Ну… — Светочка перестала плакать и явно смутилась. — Просто для укрепления здоровья.
Хорошенькое общеукрепляющее средство! Болиголов — это цикута, та, которой отравили Сократа. Одно из ядовитейших растений наших широт.
— Не стоит чинить препятствий следствию, — цыкнул на жену Юрский. — От бесплодия она лечилась, дурочка. Задурили ей голову всякие бабки.
Света густо покраснела и опустила глаза. Похоже, откровенное сообщение мужа причинило ей сильную боль.
— Бедная девочка, — горячо воскликнула Надежда Юрьевна, пышными мягкими руками обнимая приятельницу за плечи. — А я-то все гадала, чего ребеночка не заводите? Ребеночек, он семью укрепляет. Ну, ничего, все еще получится!
Утешение возымело обратное действие — Светочка совсем побледнела, а в глазах засветился ужас.
— А кто из гостей знал, что в аптечке хранится яд? — поинтересовался майор.
— Я знала, — без промедления сообщила Марина Лазарева. — Когда я пришла, Света мне его показала. Мне и Майе.
— Зачем? — удивился Алферов.
— Света любит рассказывать о разных способах лечения, — дипломатично произнесла Марина.
— Да ипохондрик она, стопроцентный, — вмешалась Евгения Петровна Вольская. — За столом в присутствии всех она хвасталась, какое приобрела замечательное средство от любой болезни. Леша, ты ведь тоже слышал, правильно? Чего молчишь, как просватанный?
— Да, — выдавил ее красивый муж.
— То-то! Про бесплодие она молчала, это факт, а про болиголов разболтала. В ванной он хранился, в аптечке.
— То есть о нем знали все? — уточнил Александр Владимирович.
— Я, например, в первый раз слышу, — с веселым изумлением поведал Михаил Бальбух. — Может, пропустил.
— Ничего такого за столом не было, — возмутился Сергей Сергеевич Снутко. — Не было! Я бы запомнил.
— Было! — отрезала Вольская.
— Не было!
Подобное разногласие весьма майора заинтересовало.
— Давайте по очереди, — предложил он. — Светлана Ильинична, вы говорили о болиголове за столом?
— Я? Я не помню. Может быть.
— А кому вы вообще о нем говорили?
— Никому.
— Погодите! А Лазаревой и Майе?
Алферов сразу укорил себя за бестактность — одну назвал по фамилии, а другую по имени — однако слово не воробей.
— Что? Значит, сказала. Марина не стала бы врать. Но я не помню, — пролепетала хозяйка дома.
«Уж очень она забывчивая да нервная, — подумал майор. — Подозрительно». И осведомился:
— Возможно, кто-нибудь из вас видел этот пузырек в руках у другого? Или видел, как кто-то наливает нечто постороннее Карпову в стопку? Я понимаю, сперва вы могли не придать этому значения, но сейчас ситуация переменилась. Выгораживать убийцу не стоит.
Молчание.
— Если кто-нибудь вспомнит, обязательно сообщите мне. В любое время дня и ночи. Сомневаюсь, что в присутствии двенадцати свидетелей можно подлить яд незаметно.
— Можно, — проинформировала Марина. — Каждое первое июня мы отмечаем день рождения нашего клуба самодеятельной песни «Аврора» и одну из песен традиционно поем при свечах. Когда Света зажгла первую свечу, электричество мы выключили. Потом какое-то время была суета с расстановкой оставшихся свечей, да и загорелись они не сразу. В темноте мы не очень-то друг друга видели, а на происходящее за столом не обращали внимания. Затем мы спели, вернулись к столу, выпили, и тут Игорю стало плохо.
«Коротко и ясно, — прокомментировал про себя Алферов. — Побольше бы таких свидетелей».
— Хорошо, — вслух сказал он. — Марина Олеговна, за столом говорилось о болиголове?
— Мне кажется, нет. Но, поскольку я уже об этом слышала, могла пропустить мимо ушей.
Майя кивком подтвердила слова подруги.
— Сергей Сергеевич, — продолжил Алферов, — вы уверяете, что о болиголове речь не шла.
— Я не уверяю, я знаю.
— Но, возможно, вы отвлеклись? Выходили куда-нибудь.
— Разве что на пару минут.
— Но речь действительно не шла! — вмешалась Надежда Юрьевна. — Я узнала о болиголове только сейчас.
— И я, — быстро вставила Лена Бальбух. — Я ничего не знала!
— Я тоже, — напомнил Михаил Бальбух. Фамилии совпадают, но непохоже, что муж. Брат? Опять непохоже.
Майор перевел взгляд на следующего гостя, которым оказался Вячеслав Михайлович Петухов, тот самый парень, за которым охотилась Лена.
— А вы про болиголов знали?
— Да знал, разумеется, — охотно сообщил тот. — Все знали.
— Об этом говорили за столом?
— Да. Все это обсуждали. Мол, лежит опасный яд, и как только Света не боится им лечиться, ведь отравиться ничего не стоит…
— Вот как? — удивился неожиданным подробностям Александр Владимирович. — Все обсуждали, как легко отравиться?
