— Тогда не задерживайтесь, возвращайтесь домой, и мы поговорим.
Грейс кивнула. Ей стало легче. Ночь была ужасная, полная кошмаров, в которых она слышала даже вой волков. Но восход был какой-то волшебный, сияющий, розовый над совершенно тихим городом, и она вздрогнула, подойдя к окну. Теплый сверкающий розовый отблеск на небе — обман; все было холодное, как лед.
— Да, и еще, Грейс, не говорите много на вечеринке.
— Но я уверена, что как только все узнают, что я кузина Виллы, они будут говорить о ней.
— Тогда слушайте, что они говорят.
Комната казалась битком набитой гостями, когда Грейс явилась на вечеринку. Питер Синклер увидел ее и подошел с приятной улыбкой, которая так меняла его обыденное лицо.
— Привет, Грейс. Я рад, что вы пришли. Я познакомлю вас кое с кем.
Он представил ее некоторым гостям. Грейс заметила, что он делает упор на том, что она писательница, и не упоминает, что она кузина Виллы.
— Мы должны найти ей в Швеции издателя, — говорил он весело. — Это хороший вариант британского экспорта.
Имена из дневника Виллы Грейс выучила наизусть: Свен, Якоб, Аксель, Густав. Шведские имена, большинство же из присутствующих были англичане и американцы. И все они говорили о том, о чем обычно говорят люди за пределами родины.
— Вы здесь с визитом, мисс Эшертон? Вряд ли вам захочется остаться здесь до начала зимы.
— А почему бы и нет? — спросила Грейс.
— Ну, вы знаете, темно, длинные ночи. Я их совершенно не выношу.
— Вы намерены изучать шведский характер? — спросил кто-то еще. — Все это стриндберговское уныние?
— Где вы остановились, мисс Эшертон?
— В квартире на Страндваген.
— Вам повезло. Кто-то снял ее для вас?
— Моя кузина Вилла Бедфорд.
— Вилла!
Женщина средних лет с одутловатым и слишком накрашенным оживленным лицом оказалась перед Грейс.
— Вы сказали, что вы кузина Виллы? А почему же Питер нам этого не сообщил? Значит, вы поможете разгадать нам эту тайну?
— Какую тайну? — сдержанно спросила Грейс.
— А разве нет? — Женщина состроила презрительную гримасу. — Фу, как неинтересно. И Питер сказал, что нет никакой тайны. Мы все думали, что он скрывает, ну, чтобы избежать скандала. Машинистка, убежавшая из британского посольства! Сами понимаете. И вы тоже хотите сказать, что она выходит замуж?
— Я этого не говорила, — осторожно начала Грейс. — Но Вилла всегда была импульсивна и непредсказуема. И я не нахожу ничего слишком удивительного в ее поступке.
— И она не оставила записки с объяснением?
— Она не знала, что я приезжаю.
— О! — Женщина и впрямь была разочарована. Жажда сплетен так и светилась в ее глазах. — А я Уинифред Райт, — представилась она. — Работаю в паспортном отделе. Вилла жила со мной и Нэнси Прайс в одной квартире, когда только что приехала. Потом сняла свою. Сказать по правде, мы почувствовали облегчение. Она слишком весела для нас, старомодных дам.
— Что — много приятелей? — осторожно спросила Грейс.
— Слишком много поздних визитов. Мы устали от света, который она зажигала, возвращаясь на рассвете.
— Похоже на Виллу.
— Дело не в том, что она нам не нравилась, я думаю, что и мы ей тоже не нравились, но и когда она стала жить одна, она не казалась слишком счастливой. Всегда чем-то озабочена.
— Как если бы не смогла заплатить за квартиру?
— Нет, беспокойство не такого рода. Может, с мужчинами проблемы, думала Нэнси. Я-то считала, что у нее связь с женатым человеком, поэтому она захотела жить отдельно.
— А вы знали его?
— Нет. Ходили какие-то слухи, что он из старинной шведской семьи. Но теперь, раз она выходит замуж, мы скоро все узнаем, правда?
— Грейс? — спросила за спиной Грейс Кейт Синклер. — Грейс, вы должны воспринимать рассказы Уинифред с определенной долей скептицизма. У нее величайший дар расцвечивать скучные факты. Не так ли, дорогая?
Уинифред улыбнулась презрительно. Она не могла позволить себе нагрубить хозяйке.
— Дело в том, что я бесконечно устала от разговоров о вашей кузине, Грейс, — подчеркнуто пренебрежительно бросила Кейт. — Она здесь была не так уж популярна. Разволновала детей, оставила Питера в беде, вот так сбежав. Уинифред, помогите мне, пожалуйста, с напитками. Питер, как всегда, забыл, что на вечеринках, где он хозяин, он не должен так увлекаться. Извините нас, Грейс.
Маленькая горячая рука скользнула в руку Грейс и крепко ее сжала.
— Мисс Эшертон, а мы с братом знаем, где Вилла.
Грейс посмотрела вниз на искреннее веснушчатое лицо Георгии Синклер. Девочка была в бледно-голубом платье, которое не оживляло ее бесцветность. Ее прямые волосы падали на плечи, глаза были ужасно серьезны, и было ясно, что она не шутит.
— Где? — спросила Грейс.
— В лесу.
— В каком?
— Где ходят лоси. Если вы пойдете с нами наверх, мы поговорим.
— А где Александр?
— Наверху. Он еще маленький для взрослых вечеринок. И мне нельзя, я ведь не могу вести умные разговоры.
— Тогда пошли, — сказала Грейс.
Александр был в яркой полосатой пижаме. Его песчаного цвета волосы (обоим детям достался такой некрасивый цвет волос) лезли в глаза. Все окна в спальне были закрыты, и воздух был спертым.
Грейс села на край кровати.
— Ну вот. Что обычно делала Вилла? Читала вам сказки?
— Нет, она их выдумывала, — сказала Георгия.
— Она рассказывала про охоту на лосей, — добавил Александр. — Мне было страшно.
— Значит, ты еще маленький, — заявила сестра. — Это же выдумка. Она все выдумывает.
— А что она выдумывает?
— Ну, например, что если как-нибудь она не вернется в один прекрасный день, то мы должны вызвать полицию! — выпалил Александр и повалился на подушку.
— Нет, она говорила не про полицию, а про посла, — покачала головой Георгия.
— Нет, Георгия. Неправда. Про полицию. Но мы же не можем говорить по-шведски? — вдруг спохватился мальчик.
— Ну вот видишь, какой ты глупый!
— Так вы сказали что-то полиции или послу? — тихо спросила Грейс.
Две испуганные мордашки повернулись к ней.
— А разве Вилла не вернулась домой? — спросил Александр.
— Не вернулась, но все в порядке. Она выходит замуж! — радостно заявила Георгия. — И ее не затоптал старый лось. И она не потерялась в лесу.
Дверь открылась, и в комнату вошел раздраженный Питер Синклер.
— Грейс, эти канальи снова к вам привязались. Георгия, Александр, вы должны лучше вести себя!
— Не беспокойтесь, я люблю детей.
— Да, но ведь сейчас прием.
— Питер, — это уже звала Кейт, — приехала Эбба. Спустись.
