так? Снайпер? Ксавьер?
Я застыла, мои глаза в шоке встретились с его.
— Ксавьер Чарльз Дейерс. Плано, штат Техас. Разведчик-снайпер, морская пехота. Оружейный пристав Палачей Аида.
Он улыбнулся шире, затем облизал мои губы.
— Я знаю о нем все. Знаю, что его брат убил свою жену. И, что у него есть племянник, который все еще жив и живет со своими тетей и дядей. Симпатичный парень. Я пошел в его школу и убедился, что это действительно он. Его зовут Зейн. Он сохранил фамилию Дейерс, даже несмотря на то, что дорогой папочка слетел с катушек и зарезал его мать на кухонном полу.
Он вздохнул.
— Я должен быть уверен, что нацеливаюсь на нужных людей, Фиби. Это военное дерьмо не игра.
Мои глаза расширились от ужаса. Мейстер выглядел оскорбленным.
— Что? Ты думала, я просто позволю им уйти, забрав мою девочку?
Он пожал плечами и вытащил из меня пальцы, оставив кончики у входа.
— Жаль, что ты так скоро вернулась. Это было неожиданно.
Я посмотрела ему в глаза. Что он имеет в виду?
— Я только что купил три бочки цезия и был в середине процесса создания бомбы, очень мощного дерьма. Я собирался смотреть, как этот комплекс Палачей сгорит дотла, с улыбкой на лице, со всеми этими ублюдками внутри.
Он покачал головой в притворном разочаровании.
— Со всеми их шлюхами и детьми. Эти ублюдки этого заслуживают. Я кое-что раскопал на этот МК. Раньше это была сплошь белая команда, у них было правило «никаких нигеров». Все было правильно. Но теперь рядом с ними скачет черно-белая дворняжка. Палачи Аида — еще одно гребаное разочарование белой расы.
— Ты сошел с ума, — прошептала я, радуясь, что он не довел свой план до конца.
Лила... Грейс… AK... вся их семья. Дети.
Мейстер замер, потом повернул голову в мою сторону.
— Сошел с ума? Нет. Я участвую в гребаной войне, в войне, которую собираюсь выиграть.
Он снова вонзил свои пальцы в меня, так грубо, что я знала, что он пустил кровь.
— И ты должна была стать моей женщиной. Той, кто будет рядом со мной, когда Братство и Клан объединятся и вернут то, что принадлежит нам по праву.
Он наклонился, пока его рот не оказался у моего уха.
— Поэтому мне пришлось найти замену. В конце концов, мне нужна была шлюха. Я гребаный Мейстер. Мне нужна была хорошая маленькая арийская принцесса.... Meine Liebchen.
Мейстер оторвал руки от меня, и я привалилась к стене. Он направился к двери и приказал что-то одному из своих людей. Мейстер снова закрыл дверь и прислонился к ней спиной. Он смотрел на меня, а я не сводила глаз с него.
Я просто смотрела на него, гадая и боясь, что будет дальше.
Дверь открылась, и кого-то швырнули внутрь. Я оттолкнулась от стены, когда увидела фигуру на полу. Это была...
— Марта? — спросила я почти неслышно, шок украл мой голос.
Марта застонала от боли. Но она обернулась на мой голос, и я увидела ее лицо. Она была вся в синяках и порезах. Ее волосы были спутаны и заляпаны грязью. Но, когда она увидела меня, я поняла, что она больше не находится под влиянием зелья, потому что ее глаза действительно видели меня. Они узнали меня.
— Марта.
Я шагнула вперед, но она отпрянула назад и, вскинув руки, покачала головой. По ее щекам текли слезы.
— Прости. — Она снова покачала головой, ее лицо исказилось. — У меня не было выбора.
Она бросила испуганный взгляд на Мейстера, который все еще наблюдал за ней. Его руки были сложены на груди, а в голубых глазах светилось самодовольство.
— Простить за что? — спросила я, страх наполнял мои вены, капля за каплей.
— Видишь ли, Liebchen, я не мог понять, почему ты напала на Дейла в тот день, несколько недель назад. Почему, когда я приказал тебе оставаться у нашей лачуги, ты ослушалась меня. Ты никогда раньше не осмеливалась это делать. Ты всегда была такой хорошей маленькой шлюхой. Всегда послушной. Потом я вспомнил, что ты пыталась добраться до кого-то. До шлюхи, которую ты знала. Которую хотела спасти.
Он указал на Марту.
— И не только ты. Она тоже знала, я видел это по ее глазам.
Он помолчал.
— Но там была только одна молоденькая шлюшка. Моя самая большая добыча, мой самый используемый кусок киски. И я понял, что за этим кроется нечто большее.
Я сглотнула и повернула голову к Марте, которая плакала, сидя на полу.
— Я оторвал их от коктейля, который держал под моим контролем, и решил получить от них кое-какие ответы. Другая, молодая, золотая киска, ни разу не раскололась. Гребаная волевая шлюха. Но эта.
Мейстер подошел к Марте и поднял ее за руку.
— Эта визжала, как гребаная свинья. Она рассказала мне, почему ты так сильно хочешь освободить ту девчонку.
Я затаила дыхание, когда Марта покачала головой. Ее глаза были так пристыжены, так полны вины.
— Нет, — прошептала я, мои ноги начали терять силу.
— Дочь, — сказал Мейстер и улыбнулся. Широкой жестокой улыбкой. — Чертова дочь, которую ты родила в двенадцать лет.
Он склонил голову набок.
— Похоже, ты всегда была шлюхой, Фиби. Трахать мужиков в детстве? Неудивительно, что ты так хорошо ласкала мой член. К тому времени, как я добрался до тебя, ты довела это дерьмо до совершенства.
— Мне очень жаль, сестра, — сказала Марта, и мое сердце сжалось.
Ее кожа была черно-синей, Марта была слишком худой и такой сломленной. Не более чем живой труп.
Я открыла рот, чтобы сказать ей, что прощать не за что, когда Мейстер внезапно свернул ей шею, громкий треск ломающейся кости эхом отразился от каменных стен. Безжизненное тело Марты рухнуло на пол.
Я закричала, увидев мертвые глаза своей подруги, смотрящие на меня, ее сломанную шею. Я кричала и кричала, пока Мейстер не подошел к двери и не открыл ее. Вошел охранник, таща за собой еще одну девушку. А затем все, казалось, остановилось — мои мысли, мое сердце, дыхание в легких — когда передо мной оказалась Сапфира.
— Нет! — крикнула я, и Сапфира подняла голову.
Ее карие глаза наполнились слезами, она закрыла рот руками.
— Фиби? — спросила она сквозь разбитые и распухшие губы.
Я видела, как ее лицо исказилось от
