– Не знаю, не знаю. Иисусе, Джина. Джоунс, какого черта?..
– Почти закончил.
– Боже... – Теперь ему определенно хотелось выть, но он боролся с собой и слова больше походили на хрип.
– Прокх-х...
– Почему ты так боишься быть человечным? – спросила Джина. – За это ведь я тебя и люблю, знаешь.
Настоящее время. Боже, Господи, настоящее время!
Она даже не остановилась вдохнуть воздуха.
– Потому что как бы ты ни пытался это скрыть, я вижу в тебе человечность. Ты не идеален – и никто не идеален. Черт, Макс, разве ты не знал? Я не хочу идеал, я хочу тебя.
Хочу маленького мальчика, который смотрел со своим дедушкой фильмы с Элвисом.
Хочу мужчину, который пробил кулаком стену, потому что не смог помешать каким-то злодеям причинить мне боль. Но знаешь что? Я хочу даже того, кто так... холоден и… и отстранен, и винит себя во всех своих неудачах. Я просто хочу, чтобы ты понял, люди извлекают уроки из неудач. Мы учимся, растем и отпускаем свои ошибки, потому что знаем: в следующий раз поступим по-другому. Если нам повезет, и будет следующий раз.
Она все еще держала его за руки, поэтому вытерла щеки рукавами футболки и добавила:
– Есть. Ответ на твой вопрос. Ты есть любовь всей моей жизни. И знаешь что? Я выучила урок. Если ты простишь мне, что я ушла от тебя, если сможешь дать нам второй шанс, я не позволю тебе отпугнуть меня снова.
Иисусе.
– Достал, – торжествующе сказал Джоунс. – Прости, это был маленький кусок дерьма или ткани, или еще чего-то, но я его достал. Готов к небольшому стопятидесятиодноградусному промыванию?
– Да, – отрывисто произнес Макс. Есть. Настоящее время. Если он ее простит? Джина, похоже, серьезно.
И, да, сейчас он готов едва ли не ко всему.
Стоило Джоунсу полить на рану первосортным ромом, как Макс взревел:
– И-и-исусе! И-и-исусе! И-и-исусе!
Как и обещали, Джина и Молли зашумели и заорали вместе с ним, вот только Джина, скорее, смеялась. Наверняка сказать было трудно – при этом она еще и заливалась слезами.
Было так шумно – даже Джоунс подвывал, – что они едва слышали голос.
Голос, усиленный мегафоном.
– Грейди Морант.
Молли услышала это последней, и Джина с Дейвом зашикали на нее.
– Грейди Морант, – прогрохотало еще раз.
– О боже, – выдохнула Джина, когда Макс наконец отпустил ее ладони.
Джоунс быстро перевязал рану и пошел к раковине вымыть руки. Багат поднялся на четвереньки.
– Кто-нибудь видел мои штаны?
– Они насквозь мокрые, – сообщила Молли. – Я пыталась отстирать кровь, но...
– Я найду тебе что-нибудь другое. – Джина скрылась из виду.
– Грейди Морант, ты полностью окружен, – продолжал голос с мегафоном. – Сдайся мирно, чтобы спасти своих компаньонов. Мирно сдайся, и никто не пострадает.
Пока мужчина с мегафоном продолжал уговаривать Грейди сдаться, Джина перенесла охапку вещей из бывшей гардеробной Эмилио в кухню.
Молли и Джоунс уже поднялись наверх, чтобы выглянуть в окно через бинокль Эмилио.
Макс умывался, стоя над раковиной.
– Вот и момент истины, – сказал он, закручивая кран.
Джина бросила одежду на один из кухонных стульев и протянула Максу полотенце, висевшее на дверце холодильника.
– Спасибо. – Макс вытер лицо. – Вот мы и выясним, на кого работал Эмилио.
Возможно, солдаты, которые пытались нас убить, действовали не по приказу властей.
Если это так, то, может, нам дадут возможность сдаться в посольство в Дили в чрезвычайных обстоятельствах. Если я смогу это организовать, мы спокойно полетим домой.
Джина кивнула. А если Макс не сможет?
– Если же не смогу я… – печально улыбнулся Макс и посмотрел ей в глаза, – то не сможет никто. И это не демонстрирую самонадеянность.
– Знаю. – Джина принялась перебирать одежду. – Не против надеть нижнее белье Эмилио? – Она повернулась к Максу, держа двое найденных в ворохе одежды трусов разного фасона. – У вас примерно один размер. И они чистые. Были завернуты в бумагу, словно только что из прачечной.
Макс исподлобья посмотрел на нее, потому что помимо стащенных у Эмилио очень хороших дорогих боксеров из черного шелка она позаимствовала еще и его стринги.
– А что? – спросила Джина. Стринги определенно были мужскими. В покрое имелось дополнительное место для всяких неженских частей тела.
– Не глупи.
– И не думала, – ответила она, пытаясь сохранить серьезность. – Во-первых, прошло какое-то время и, возможно, твои вкусы изменились. А во-вторых, в них тебе на самом деле может быть удобно, учитывая, где у тебя повязка и… – Макс взял у нее боксеры. –
Очевидно, я ошибалась.
Джина отвернулась и принялась перебирать брюки и шорты, пытаясь не слишком привлекать внимание к тому, что краем глаза наблюдала за Максом, боясь, что он упадет.
Верно.
Надев трусы, Макс снял халат и…
Ладно, он определенно не был таким худым, как после продолжительного пребывания в больнице. Брюки Эмилио, вероятно, все же ему не подойдут. Хотя были тут одни свободного кроя, которые сели бы хорошо… А вот и они. Ярко-зеленые шорты до колен.
Макс снова недоверчиво посмотрел на нее, вешая халат на спинку стула.
– Неужели правда похоже, что я хоть раз в жизни носил шорты такого цвета?
Джина попыталась сдержать улыбку.
– Честно говоря, не думаю, что у тебя есть выбор. – Она позволила себе поднять на него глаза. – Можешь пока что походить в одних трусах. По крайней мере, пока твои брюки не высохнут. Хотя знаешь, что действительно бы к ним подошло? Галстук-бабочка.
– Она повернулась, словно намереваясь метнуться в гардеробную. – Уверена, у Эмилио есть смокинг. Судя по остальной одежде, он, скорее всего, из полиэстера и зеленовато- желтый, но, возможно, бабочка…
– Джина. – Макс остановил ее до того, как она дошла до двери. Поманил ее к себе.
Джина протянула ему зеленые шорты, но Макс взял не их, а ее руку, и привлек девушку к себе.
– Я люблю тебя, – сказал он таким голосом, словно сообщал какую-то жуткую скорбную весть, которая все же отчего-то отчасти его забавляла.
Джина надеялась, что он это скажет, даже молилась об этом, но то, что Макс умудрился при этом улыбнуться, пусть и мимолетно, было просто чудом.
А потом, не дожидаясь, что ее замершее сердце снова забьется, Макс ее поцеловал.
И о, к этому чуду она тоже не была готова: к сладкой мягкости его губ, к сильной хватке обнимавших ее рук. Почти восстановив форму, Макс стал крупнее и объемнее, чем после больницы – и это тоже было потрясающе. Джина водила руками по его гладкой мускулистой спине и плечам, и поцелуй из нежного перерос в страстный.
