птички- французы.
Амелия носила вещи мамы. И в отличии от неё у Аурелии оказались другие взгляды на счёт содержания гардероба. Он был переполнен модными платьями, брендовыми туфлями, сумками, аксессуарами и конечно же, миллионами беретов. Амелия согласилась со вкусом и взглядами мамы и носила их с удовольствием. Были моменты, когда она находила фотографии Аурелии в разных платьях и сама облачалась также, тогда она становилась её копией и ей нравилось это ощущение.
Пьер и Жизель пошли по классическому сценарию и нашли утешение потери единственной дочери в своей внучке. Они еще не видели прежнюю Амелию, которая сияла улыбкой, была избалованной, милой и доброй девушкой. Они видели только грустную, серьёзную девушку, глаза которой приобретали жизнь только когда она видела вещи своей покойной мамы и когда она слушала истории из её жизни, в остальное время она была задумчивой и тоскливой. Но даже такую её они полюбили. А как не любить, она была копией их обожаемой дочери. Пьер и Жизель чувствовали вину после смерти Аурелии и теперь, кажется, хотели заслужить прощение через её дочь.
Простила ли Амелия своих дедушку и бабушку? Она не знала. Она знала только одно – за свои поступки надо отвечать! Как это сейчас делает она сама. Камила ответила за то, что разлучила двух своих детей от их мам. Она умерла одинокой и всеми брошенной. Пока Аурелия чахла в сырой могиле, Ками радовалась каждым днём материнства и её даже не мучала совесть. Эта мысль выворачивала душу Амелии, разрывала её нервы на атомные частицы. Неужели так и пройдёт оставшаяся её жизнь?
– Артур, спасибо, что приехал. Спасибо, что думаешь обо мне, – увидев его, Амелия поняла, что соскучилась по нему. В прошлый раз в Стамбуле она повела себя с ним не в лучшей манере. А теперь она немного остыла и ей было приятно видеть его в гостиной дома дедушки.
– Как ты? Я вижу Париж пошёл тебе на пользу, – Вульвертон был крайне доволен видеть её в здравии. Быть может, Амелия никогда больше не станет прежней, но по крайней мере, она не проводила больше целые дни в холод и в жару на кладбище.
– Да, я в доме своей мамы. Тебе сказала моя невестка, что я уехала в Париж?
Артур замешкалася, но выдавил.
– Да.
Артур остался в Париже на ещё несколько дней. Они с Амелией виделись каждый день. Он буквально заманил её выйти на улицу. Они гуляли по побережью Сены, однажды даже посетили матч местного футбольного клуба в финале Лиги чемпионов. Но поехать на море в Ниццу Амелия отказалась. Вульвертон не настаивал. Ему было достаточно, что она выходила на улицу и ходила с ним в парк.
– Моя сестра приехала, – Артур отложил телефон в сторону, на край стола, который был заполнен разными деликатесами.
– Какая сестра? – через полный рот спросила Амелия.
– Мия. Она приехала за шоппингом и хочет присоединиться к нам. Ты не против? – он поднял на неё вопросительный взгляд.
– Нет, конечно, – только из-за вежливости ответила она. Если бы люди могли говорить только правду, её ответ прозвучал бы прямо противопоставимо её ответу.
– Спасибо. Просто, мы давно не виделись. То она в разъездах, то я, – оправдывался Артур.
– Ты соскучался по ней?
– Да, я скучаю по ней, когда не вижу долгое время. А что?
– Ничего. Вы так близки с ней.
– Да, это точно. Мою старшую сестру растила бабушка, а мы с Мией росли вместе. Поэтому.
– Ты на семнадцать лет старше неё.
– Да, но это не помешало нам сдружиться. Мия в детстве была пацанкой, это сейчас она такая леди.
« её и сейчас не назовёшь Леди» подумала Амелия.
– А вот и она, – Артур встал с места и встретил сестру ещё со входа в ресторан. Как всегда у этой девушки была взрывная энергия, её смех оглушал весь Монтегоиль.
– Привет, Амелия. Как ты? Давно не виделись. Как жизнь во Франции? Ты стала похожа на настоящую француженку…, – вообще- то эта девушка оказалась очень умной. Она умудрялась задать тысячи вопросов, сделать тысячу комплиментов и замечании, при этом не задевая острые углы. Она их ловко обходила и была крайне политкорректна в вопросе её старой жизни. Амелия же была с ней вежлива ровно в той мере, на какую была способна в своём нынешнем состоянии. Она надеялась и думала, что никогда больше не увидит эту девушку, она надеялась, что никогда больше не увидит ни одного человека из своей прошлой жизни, но Артур был непреклонен. Вообще- то, Амелия на днях собиралась поговорить с ним и попросить оставить её, но всё время откладывала разговор. Кажется, время пришло. После обеда она поговорит с ним.
– Какие у тебя планы на лето? – спросил брат сестру.
– В июле я буду с друзьями на море в Монако.
– Весь июль?
– Нет, конечно. Всего неделю. А потом мы с Майклом поедем в Бразилию, – Мия сидела так расковано, вальяжно откинув спину на сиденье стула.
Амелия резко подняла глаза, но ничего не сказала.
– Майкл едет с тобой? – спросил Артур.
– Да. В этот его день рождения он хочет устроить большой праздник. Так сказать, скомпенсировать две последние скромные дни рождения, – она говорила низким голосом, растягивая слова.
– Как он там? – искоса спросила Амелия.
– Хорошо. У него все прекрасно, – с сочувственным голосом абстрагировала Мия и пожала плечами.
Амелия точно не ожидала услышать такое. Не ожидала или не хотела? А что она хотела услышать? Что он отрёкся от всего мира после ее ухода из его жизни. Нет же! Было бы глупо и наивно думать так.
– Я рада за него, – через фальшивую улыбку выговорила она.
– И я рада за него. Он очень сильный. Он быстро оправился и теперь вернулся к старой жизни и налаживает её личный горизонт. – Амелия дёрнула бровью. Ей казалось еда застряла у неё в горле. Какая же апатия нарастала внутри.
– Личную жизнь говоришь? – она едва сдержала себя, чтобы не вытрясти из неё всю информацию до последнего.
– Да. Ну, ты же знаешь, мужчины не способны долго носить траур, – философским голосом пробормотала Мия.
– А ты знаешь, что Алекс Эмерсон уехал со своим кузеном Эдвардом в Непал.
– Нет, не знала. Но зачем? – Амелия ни о чем не была в курсе. Она не заходила в социальные сети, ни с кем не общалась. Она была полностью отстранена от внешнего мира, в особенности от Америки.
– Он хочет покорить Эверест, – ответила леди Вульвертон.
– Да что ты? – удивленно отреагировал Артур. – Серьезно?
– Да, ты
