Дивионца я перекладываю на одеяло, чтобы было удобнее тащить. Тяжелый, пока дотянула до дома, упала и расцарапала колено, нахлынувшие тут же слезы зло стерла тыльной стороной ладони.
Втащив в дом, постаралась закрыть дверь, чтобы хоть как-то нас отгородить. Понятное дело, что парня на кровать я не подниму, поэтому постелила грязный матрас на пол и положила на него, чтобы не застудил себе что.
Пока был хоть какой-то свет, залезла в сумку, чтобы разобрать склянки, что дал мне Кай. Итак, от жара, от тошноты, для ран, тут же обработала свои царапины. Не густо, но хоть что-то. Сразу дала несколько капель дивионцу.
Сама же устроилась на тонком одеяле, что постелила на поломанную кровать.
- Дай мне поспать, - шепчу я в темноте. - Если я не смогу завтра встать, хуже будет нам обоим.
Как только моя голова ложится на руку, которую я использую сегодня как подушку, сразу проваливаюсь в сон. В сон, в котором все мрачно и печально, в котором только боль умирающего, и его невыразимая тоска в одном зове:
- Эмили? - после трех бессонных ночей я не просыпаюсь от этого восклицания, что приходит вскоре. Голос уходит на второй план, становится фоном для моего ночного кошмара.
Ночью от моря завывают ветра, проникая в провалы окон. Одеяло не спасает, я кутаюсь в плащ, от которого проку не больше. Встаю с первыми лучами солнца, которые тонкими полосками прорезают серый небосвод. Отдыха от такой ночи немного, но удалось подремать несколько часов.
Магу я вливаю эликсир от жара, сама быстро перекусываю сыром.
Что делать в стране, погрязшей в болезни?
Предстоит узнать, ибо, если не делать ничего, то я останусь без еды с трупом на руках. Поэтому поднимаюсь и выхожу, оставив больного одного.
На улице никаких изменений, только стало холоднее. Для начала решаю обойти все дома, что стоят в порту. Это особой удачи не приносит, если хозяева и покидали жилье в спешке, то мародеры их ошибок не допустили, забрав все подчистую.
Единственной радостью оказывается припрятанный бутыль с самогоном, да пара бинтов. Захватила уже ненужные тарелки и кружки, да соломенную подушку. Парочка дырявых одеял пришлась как нельзя кстати. Придя в дом, с помощью них, гвоздей и камня, заделала провалы окон, чтобы больше не продувало так сильно. Проверила парня, лучше ему уж точно не стало. Меня тетка такому не учила, магия — это отдельное искусство, с которым я не сталкивалась ранее.
Прикрыла дверь и вышла вновь. Пока день в разгаре, пройду чуть дальше. За домами моряков шли склады. Они были разорены, единственное, что оставили воришки, - это наполненный рыбой барак. Запах оттуда шел такой, что впору вешаться. За складами шел подъем на холм, за которым располагалась остальная часть города.
С трудом преодолев узкую тропу, я взглянула сверху на весь пейзаж. Сзади остались грязные лачуги, впереди пустел каменный город. На улицах валялся мусор, людей не было видно, рядом с тропой стояла ранее увиденная моряком табличка. Но идти вперед все же надо. Либо так и заразиться чумой, либо сдохнуть на берегу от голода.
Аккуратно спустилась в город, прошла по главной улице, заглядывая в дома, на которых не был нарисован крест. Так, видно, обозначали заболевших. На всякий случай, входя в город, обвязала нижнюю часть лица тканью, от болезни оградит не особо, но хоть какая-то защита.
В пустых домах повезло чуть больше. Нашла парочку склянок с настойками от плохого сна и отравления.
Вечер уже спускался на мертвый город, и я решила на этом остановиться. Вернулась обратно в рыбацкую лачугу, где наскоро поела и еще одним одеялом заделала дыры в двери, плотно закрыв ее на ночь.
Сев на кровать, наконец смогла пересилить себя и посмотреть на метку альвы. Она, конечно же, изменилась, добавив еще один расцветший бутон. Хоть я этого и ожидала, от злости ударила деревянную перекладину кровати.
- Чтоб тебя! - произнесла в чувствах.
Должны же в Дивионе остаться люди? Хоть кто-то. Страна не могла исчезнуть так просто. И почему никто об этом не знал? Когда дивионцы прибыли на турнир, они покидали развалины города? Или же были заражены? Но чем? Могли ли маги специально принять участие, чтобы уничтожить больше людей?
- Ты знал об этом? - спрашиваю я парня. - Знал? - конечно, он молчит, пребывая в своем безграничном мире магического выгорания.
***
(Кишира)
- Дрянь! - в сердцах воскликнул дроу.
Сегодня ночью Сона исчезла, буквально лопнула на их глазах. Магический морок прожил чуть дольше и ввел их всех в заблуждение. Девушка и так не горела желанием с ними говорить и видеться в последнее время, а когда она заперлась и твердила лишь одну фразу, даже у темного не возникло подозрений. Он все еще был зол на девчонку за сумасбродство, за детские капризы, которые она неожиданно решила показать.
Что ее на это надоумило? Этот парень, что вился рядом? Из-за него она сбегала каждую ночь, пока не оказалась в грязной таверне под действием магического зелья?
Мужчина вспомнил, как замер, увидев перед собой в тот вечер отнюдь не Сону, совсем другую девушку. Теперь осталось гадать, которая из них реальна.
- Где она может быть? - зло спросил оборотень. Он и так не мог сдерживать себя в эти дни, будто чувствуя ее состояние и тоже сходя с ума.
- Надо найти этого мага, - предложил Элфир.
- Разве он здесь? - уточнил Исай.
- Я видел его недавно.
- Это все ты! - вдруг зарычал Дан, глубоко дыша. Он пытался сдержать зверя, что норовил наброситься на дроу. - Это ты с ней сделал! - рокочет он.
- Что ты несешь? - Исай не намерен терпеть и его дрянной характер.
- Ты воспользовался ей! - кричит оборотень, и его руки уже начинают приобретать звериный облик, он на грани.
- Это она тебе сказала? - злится не меньше Исай.
- Подонок! - волк проявляется в прыжке и валит под себя дроу.
Элфир подскакивает и хватает зверя за шею, пытаясь удержать, пока тот не разорвал темного на части. Исай быстро выбирается из-под сошедшего с ума Дана и хватается за клинок.
