Я приняла человеческий облик, положила его себе на грудь. Котишка свернулся клубочком.
- Лег? Лег! А теперь расслабься! Максимально! Дыши глубоко... - зевнула я, прикрывая рот рукой. - А теперь пробуй. Я кому сказала расслабиться? Слушай, вселенское зло, ты можешь хоть секунду не вертеться? Все...Улегся? А теперь давай... Расслабляйся... Думай о чем-то очень хорошем...
- Слышала? Это я замурчал? - через минуту спросил котишка, поднимая голову и прислушиваясь.
- Нет, - покачала головой я, укрывая нас одеялом.
- А теперь? - осведомился он, снова прислушиваясь и дергая ухом.
- Не-а! - вздохнула я и принялась его гладить и чесать за ушком. - Просто расслабься... Мой любимый котик... Мой самый-самый вредный и любимый котик...Я люблю тебя...
Мы лежали приблизительно полчаса. И тут мне показалось, что он чуть-чуть завибрировал. Чуть громче. Еще громче... Он спал и мурчал во сне так, что мне казалось, что от вибрации сейчас вылетят оконные стекла. Было такое ощущение, что у меня на груди работал дизельный генератор.
- Котик, - прошептала я, осторожно поглаживая его. - Ты мурчишь...
Котофей сонно посмотрел на меня, зевнул, свернув розовый язычок в трубочку, а потом оживился. Через секунду он лежал рядом со мной в человеческом обличье.
- Я, правда, мурчал? - спросил Фей, прищуриваясь и глядя на меня. - Правда? Мурчал?
- Спать не давал. Прямо как вертолет, идущий на посадку, - улыбнулась я и поцеловала его в губы, чувствуя, как его рука настойчиво крадется по мне.
- Хм... А теперь я расскажу, что мне снилось, - сладенько заметил крестный, поглаживая мою спину и плавно спускаясь рукой вниз. - Да что рассказывать! Это показывать надо... И пробовать... Так, где твой хвостик? Почему он от меня спрятался?
***
- Ну где же она? - тихо спросила я, осматриваясь по сторонам. Ранним утром мы мило сидели возле моего подъезда, изображая засаду. Большой черный пушистый котик и маленькая черная гладкошерстная кошечка. Обидно, да? Кому-то мех и подшерсток, а кому-то - три волосинки и легкий подпушек.
- Погоди! - зевнул мой котик, подтягиваясь. - Сейчас выйдет! Кстати, что у нас там со временем? Успеваем?
- Успеваем, - кивнула я. - Слу-у-ушай, а почему ты - пушистый, а я - гладкошерстная? А? Где справедливость! Может быть, я тоже хочу быть шапкой-кошанкой! Пушистые коты всем нравятся, а гладкошерстные так себе!
- Расскажи это владельцам сфинксов, - язвительно ответит котишка, поглядывая в сторону подъезда. - Сфинксам хорошо. На них блохи сразу видны... Хоть тапочкой дави.
- Котик, я кушать хочу! - заметила я, глядя на него жалобно-жалобно. Еще бы! Проснуться в такую рань! - Давай потом где-нибудь перекусим, а?
- Мышка, я говорил - завтракай нормально. Говорил? Говорил. А ты мне что ответила?- ядовито заметил котофей. - «Я экономлю место для банкета!»
Мимо нас ковыляла старенькая бабушка из последнего подъезда. Если я не ошибаюсь, она живет на втором этаже. Одна. Сын умер, а внуки даже не навещают. На секунду она остановилась, сердобольно всплеснула руками, а потом полезла в авоську и вытащила газетку с благоухающей килькой. Умиляясь нам, она развернула газету и положила перед нами. Килька была явно не первой, и даже не второй свежести. Помимо кильки в меню были селедочные головы. Я подняла глаза на бабушку, которая отошла в сторону, чтобы поговорить с соседкой, высунувшейся из окна и внезапно окликнувшей ее по отчеству.
- Небо услышало твои молитвы! Ресторан «Паразит» вас приятно поразит! - съязвил мой котик, поглядывая на кильку. - Не стесняйся... Смотри, как они на тебя смотрят!
Я сидела и пыталась подавить рвотный рефлекс.
- Зажрались! - проскрипела бабка, глядя на то, как мы не спешим драться за селедочную голову. - Всяких кискасов им подавай! У бабушки пенсия маленькая, чтобы кискасы вам покупать!
Бабушка двинулась по направлению к своему подъезду. Из авоськи у нее выглядывала пачка маргарина и половинка батона. Мы тут же поменяли место дислокации. Какая-то девушка, увидев нас, достала телефон с явным намерением нас сфотографировать. Вау! Голубоглазые котик и кошечка! Ми-ми-ми! Милота! Они любят друг друга! Няшки!
- На нас фотоохоту начинают! Моя любимая игра! - обрадовался котишка. - Сейчас расскажу правила. Морда не должна попасть в объектив раньше сотого снимка, поэтому делай, что хочешь, но не попадайся.
Мы стали вертеться и отворачиваться. Фей повернулся спиной к объективу, я закрыла глаза. Потом я отошла от него на приличное расстояние и сделала вид, что меня что-то сильно заинтересовало на другом конце улицы. Котофей сделал вид, что чешется задней лапой, щурясь от удовольствия. Через пять минут девушка сдалась, простонала, опустила телефон и пошла прочь, разочарованно удаляя неудачные снимки.
- Ура! Мышка, мы победили! - обрадовался мой без пяти минут супруг.
Дверь подъезда открылась, и на пороге появилась заспанная Настя, таща под руку Никиту и Сашу. Саша упирался, а Никита ревел, утирая слезы пухлой ладошкой. Шнурки у него были развязаны, и он постоянно на них наступал. «Нихачу в са-а-адик!» - хныкал Никита, - «Нихачу!». Через пару шагов он попытался вырвать руку. Мы шли за ними. Поравнявшись с небольшим магазинчиком, Никита увидел на витрине шоколад. «Хочу шоколадку!» - заявил он, топнув ногой. - «Хочу! Купи!» Саша присоединился к требованию. «Робота купи!» - орал он, бросаясь на витрину, - «Вон того!». «У мамы денег сейчас с собой нет!» - заявила Настя, пытаясь справиться с детьми. Младший упал на землю и стал биться в истерике. Старший злился и пинал урну. «Так, а ну быстро успокоились!» - заорала на них Настя. Старший молча подошел и пнул ее ногой, возмущенно отворачиваясь, пока младший задыхался от рыданий, корчась на земле.
