Глава 12.
Саша.
- Да, Сашуль, я тебя вынес из того дома, - слова на повторе в голове. Как так устроена человеческая память, что значимые моменты стираются под ноль?! Я не помнила Давида совсем. Никак. Даже имя смутно.
Мечтала забыть совсем другое. А забыла его, своего спасителя. Сегодня, когда он поднял меня с плиток, краем сознания перекинуло на 10 лет назад. Замелькали кадры, начали выхватываться картинки и складываться в одну большую.
Мне кажется или его глаза блестят? Но мужчины ведь не плачут?!
Неосознанно сжимаю мужскую ладонь, и чувствую в ответ нежное поглаживание чуть шершавым пальцем. Приятное тепло разливается внутри, а сознание снова заволакивает темнота, и я падаю в нее.
В следующий раз, открыв глаза, вижу белый потолок. Руку жжет, с трудом повернув голову, вижу, что стоит капельница. Голова болит и кружится. Со второй попытки поднимаю свободную руку и чувствую ткань. Это бинт? Повязка? Так тяжело, мысли еле-еле формулируются, глаза слезятся. И это противное чувство тошноты. Хочу попробовать сесть, но не получается.
- Тише-тише, малышка, только лежать. Что ты хочешь? Хочешь пить? – Ко мне подскакивает Тим. Голос дрожит, а его руки, которыми он прижимает плечи к постели, ледяные. Киваю. – Сашуль, пить еще нельзя. Я только намочу тебе губы. Тебе под наркозом зашили висок, рана большая, - поясняет он.
Слушаю парня, но соображаю с трудом. Во рту настоящая Сахара. И нельзя пить? Что за несправедливость?! Тимур смачивает губы, и я жадно слизываю языком.
- Потерпи, моя хорошая, потерпи. Скоро будет можно попить. – Голос мягкий, успокаивающий. Я так рада, что нашла его! Ведь не думала, что когда-то мы встретимся. Но верила, что он остался живым. – Прости меня, Саш. – Стоп! За что он просит прощения?! Говорить тяжело, поэтому просто вопросительно смотрю в его глаза. Он не отводит взгляд.
- За то, что привез тебя к Егору. Я… я не думал, что так будет.
- Тим, - шепчу, - никто не знал же. Мне было так хорошо! Егор и Оксана, и девочки – они как родные с первых минут.
- Тш-ш-ш-ш, не надо плакать. – Я и не заметила, как ресницы стали мокрыми. – Ты им очень понравилась. И я знал, что девчонки будут от тебя без ума. Они и сейчас трезвонят, спрашивают, как ты. Как только можно будет, наберем их по видео.
Снова киваю. А Тим стирает слезы и поправляет одеяло.
- Сейчас тебе лучше поспать. А когда проснешься, можно будет водичку. Давай? Закрывай глазки.
Как с маленькой. А мне приятна эта забота. Еще хочется спросить про Давида, но вдруг Тима поймет мой интерес. Мне бы этого не хотелось. Все-таки взрослый мужчина, в отношениях с такой красивой женщиной. При воспоминании о Натали слезы потекли еще сильнее, и я громко всхлипнула.
Стыдно.
Веду себя как размазня. Плачу, ною. Надо срочно брать себя в руки. Вообще - то я сильная. А сотрясение, рана - это пройдет. Уж мне ли не знать.
Вдох-выдох. Закрываю глаза и тут же распахиваю по Тимин голос:
- В коридоре Артур и... Давид. Дейв не стал заходить, не хочет доставлять неприятных ощущений.
Не поняла?
Тим видит это по моему лицу.
- Тебя идиотки эти из ревности толкнули.
Эм, что!? Из ревности!?
- Я не... он не... не виноват. - Кажется, я все-таки успеваю договорить фразу, прежде чем проваливаюсь в сон.
Новое пробуждение приносит еще большую жажду, но и лёгкость в голове. Боль понемногу отступает и я могу осмотреться.
За окном темнота, в палате горит ночник.
Стойка с капельницей стоит рядом, но сама рука перебинтована.
Пытаюсь приподнять голову, и у меня получается!
В ногах кровати стоит кресло и на нем кто-то есть!
Щурюсь. Не может быть...
