Богдан пытается меня поцеловать, но я уворачиваюсь, пытаясь закрыться. Не показывать своих эмоций и слез, застывших в глазах. Он не позволяет этого сделать. Перехватывает мой подбородок, вынуждает посмотреть ему в глаза. Ждет, что я отвечу на его немой вопрос? Объяснюсь, почему вдруг потеряла интерес к продолжению?
— Я не умею читать мысли, — говорит первым.
— У тебя кто-то есть? — произношу горько. — Девушка? Жена?
Я заканчиваю вопросами и жду ответа, хотя нужно встать и уйти. И так ведь все понятно. Он требует верности от меня, но сам…
Его пальцы на моем подбородке оживают, Богда проводит ими по моей щеке, спускается к шее, задевает грудь и хватает за бедро. Сильнее нависает сверху. Распахиваю глаза шире, делаю прерывистый вздох.
— Правда думаешь, что я способен распыляться?
Он не отвечает на мой вопрос. Напротив — задает свой. Ответа, правда, не ждет, продолжает:
— Я тону в тебе, Лера, — говорит тихо, но серьезно.
Задевает щетиной лицо, когда касается губами мочки уха.
— Что ты чувствуешь? — спрашивает.
— Сейчас? Или вообще?
Я расслабляюсь. И возвращаю голосу игривость. Верю ему сразу, хотя была обманута самым близким человеком. Предана тем, кто обещал любить и быть рядом в горе и в радости, кто давал клятву.
— Ко мне.
— Ты нравишься мне.
— И всё?
— Для любви рано.
— Думаешь?
Он вводит меня в ступор. Я на мгновения зависаю, думаю, что ответить, подбираю слова и не нахожу ничего лучше правды. Возможно не то, что он хочет услышать. Зато искренне.
— Ты не просто нравишься. Но я не готова признаться в том, что чувствую.
Он понимает. Кивает и возвращается к моим губам. Целует вначале аккуратно, нежно, будто пробует на вкус. Спустя мгновения поцелуи становятся настойчивее, а движения рук откровеннее. Мы изучаем друг друга снова. Вчерашней ночи оказалось мало. Я исследую его руками: шею, грудь, спину, плечи и массивные руки. Каждый бугорок прохожу подушечками пальцев, задеваю шрамы и делаю в уме пометку спросить его о них. Я хочу знать о нем всё.
Ласки Богдана становятся откровеннее, поцелуи жарче. В какой-то момент ощущаю растекающееся по телу возбуждение, нетерпеливо ерзаю под ним, издаю протяжные стоны, чего-то требую, когда мы, наконец, сближаемся. Я чувствую полную гармонию с ним, то, чего уже давно не ощущала, несмотря на замужнюю жизнь. Это трудно передать словами, просто… мы или идеально друг другу подходим, или он на все сто знает, как мне хорошо. Угадывает интуитивно.
— Ты очень красивая, — тихо в порыве страсти.
Я наверняка оставляю следы на его спине, когда ногтями царапаю грубую кожу, но эмоции переполняют меня. Вздрагиваю всем телом, издаю протяжный стон, обнимаю Богдана и руками и ногами, не желая отпускать.
Мы лежим так несколько минут. Кожа к коже. Выравниваем дыхание, успокаиваемся. Когда Богдан отстраняется, я лениво потягиваюсь и переворачиваюсь на бок, смотря за ним. Он массивный. Большой, с рельефным прессом и бицепсами, с тугими мышцами на плечах, которые перекатываются от каждого его движения.
Он замечает мое внимание, без стеснения поворачивается ко мне и тоже смотрит. Молчание нарушаю первой:
— Что ты предпочитаешь на завтрак?
— Тебя.
— Ты уже получил.
— Я бы не отказался от двойной порции.
Он меня смущает. Я чувствую, как горят мои щеки и прикладываю к ним прохладные влажные ладони.
— Примем душ и прокатимся в кафе неподалеку.
— Я могу приготовить что-то сама.
— У меня всего пара дней, — он хмурится. — Я хочу, чтобы ты провела их со мной, а не с кухонным гарнитуром.
Богдан наклоняется и целует меня в щеку, чуть отстранившись, продолжает:
— Следующая неделя будет очень напряженная, я понятия не имею, когда мы увидимся.
