Трудовыебудни. В том гробу твоя зарплата

Глава семнадцатая. Преступление и наказание

Итак, кажется, я сама того не ведая, только что вошла в контакт с представителями чужой тараканьей цивилизации. Невероятно! А ларчик просто открывался. Почерневшие буквы на серебре превращались в путеводитель, в мою розу ветров, в мой компас и мой единственный ориентир.
Таракан - инвалид медленно поднес лапку к лицу.
- Я молчу... - простонал он, - Я уже был почти согласен на простого упыря...
- А давайте ему с порога заявим загадочным голосом: «Я все про тебя знаю!» - мечтательно вздохнула тараканица.
- А потом получим премию «Железные нервы года». Посмертно, - заметил таракан - инвалид, - Думаю, что он молчал не просто так... Дело явно не чисто...
Я вспомнила свое прикосновение к его груди, вспомнила странное ощущение от прикосновения. Сквозь тонкий шелк я отчетливо чувствовала рукой ... рубцы шрамов. Нет, я не ошиблась. Просто сначала я не поняла, что это. Смешно. Я прячу свой шрам, он прячет свои. Мне снова почудился запах шоколада. У чистокровных вампиров отличная регенерация. У них не бывает шрамов. Я никогда не видела вампира со шрамом, хотя повидала их за два месяца столько, сколько Баффи не снилось в самом жутком кошмаре.
- Шрамы украшают мужчину! - мечтательно вздохнули тараканицы.
- А вдруг там не шрамы, а стразики? - ехидно поинтересовался таракан - инвалид, - А что? Прецеденты были! Был один покойничек, который сверкал на солнышке а ля диско шар. Мне вот все чисто гипотетически интересно, раз он не дышал, то, как он унюхал свою любовь? А еще мне гипотетически интересно, раз кровушка в нем не циркулировала, то каким образом он вообще стал отцом? Я имею в виду не результат, а физиологическую возможность самого процесса? Хорошо, а как же наш вампир раньше с девушками развлекался?
- А что? Для этого нужно обязательно раздеваться? - задумчиво поинтересовались тараканы, листая толстую индийскую книгу с «ччччудными картинками и большими буквами».
Я услышала странные звуки позади себя. Подобрав остатки подола платья, я дернулась сквозь кусты. Бежала я в противоположную от дороги сторону. Когда сил бежать не было, я затаилась в каком-то овраге, схватившись за обнаженные корни деревьев. Земля посыпалась мне на голову, когда надо моим убежищем послышались шаги. Кто-то потоптался на месте, принюхался и до моих ушей долетели слова:
- ... живой или мертвой. Хоть из-под земли достать! Он так сказал.
Хороший вопрос: «Кто он?». Под это междометие подходят сразу двое. И если встреча с одним предвещает радостные мгновения, то встреча с другим - верная смерть. Не вижу смысла рисковать и задавать наивный вопрос дрожащим от волнения голосом. Дождавшись, когда погоня уйдет, я соскользнула в овраг, а потом напряглась и вскарабкалась, цепляясь за корни, на противоположную сторону. Я заметила, что на свежем воздухе мой запах был не так ощутим. Если вампиры, встречали меня на улице, то они почти не цыкали, а вот в помещении или в карете - совсем другое дело.
Я постаралась отойти подальше от того, места, где меня чуть не застала сомнительная встреча, и почувствовала, что заблудилась. Посидев немного под массивным деревом, я перевела дух. И только спустя два часа мне удалось выйти на какую-то старую дорогу. Судя по заросшей колее, ею давно никто не пользовался. Вокруг было тихо. Я пошла вдоль нее, пока не увидела табличку «Криор 15 км». Я психанула, развернулась в противоположную сторону и побрела обратно.
Через три часа я приблизилась к Криору настолько, что видела огни и остроконечные шпили домов, возвышающихся на фоне ночного сумрака. Я дошла. Тур Хейердал! Выкуси! В лицо дул прохладный ветер. Я подошла к въезду в город.
- Стоять! - заорали мне издали стражники, - Пошла прочь, нищенка! Своих хватает!
- Мне нужно попасть в город! - заорала я, возмущенная таким сравнением.
- Всем нужно в город! - возмутились стражники, - Не приближайся. Стой там, где стоишь.
- Мне нужно к фюрсту! - выкрикнула я, кутаясь в свою грязную и драную «кацавейку».
- Еще чего! - засмеялись стражники, - Прямо так он тебя и ждет! Пошла вон! Считай, что он передал тебе, чтобы ты проваливала обратно, откуда приползла! Вали в свою Сангру!
- Я человек! - заорала я, показывая издали медальон.
- Ага, хорошая шутка! Думаешь, ему одной шлюхи мало, он и тебя примет? Насмешила! Не приближайся! Тебе ясно сказано, вон отсюда! Проси кровь в другом месте! - усмехнулся стражник, закрывая проход, - Если приблизишься, мы будем стрелять. Хватит нам своих побирушек! Еще эти беженцы из Сангры, будь она не ладна!
Я подождала немного и увидела какую-то алую карету, которая подъезжала к Криору. Я подошла к остановившейся карете и постучала в дверь.
- Извините, что беспокою...
Я едва успела увернуться от кнута и отскочить подальше. Ветер усиливался. Из-за сильного ветра, упыри явно не улавливали мой запах.
- Руки прочь, оборванка! - заорал кучер, - Не подходи к карете!
Из кареты раздался хриплый женский голос: «Флоренц, кто там?»
- Какая - то нищенка! - буркнул кучер. Карета покатилась в сторону Криора, оставляя меня в замешательстве.
- Нас никто не ждет! Нас никто не ищет! - вздохнули тараканы, - Зря старались!
- Я же говорил? - обрадовался таракан-инвалид, потирая лапки, - Говорил! С этим упырем одни проблемы! Он так и подумал типа, сбежала, и фиг с ней! Новую найду! Незаменимых людей нет!
Мне пришлось пойти обходным путем. Там, недалеко тоже был въезд. И караульные попались менее принципиальные и пропускали всех подряд. Я наконец-то зашла в город, чувствуя, что ветер продувает меня насквозь, выдувая остатки тепла из моего измученного и уставшего тела.
Я сделала это не так пафосно, как великий завоеватель, и не так эпично, как пророк в сопровождении толпы учеников. Так, вползла, потихоньку. Еще немного и можно спать спокойно...
- Спать спокойно? - возмутился таракан - инвалид, - Я тебе дам, спать спокойно! Спать спокойно с упырем? Ты что себе надумала? Может быть, он и был человеком, но это было давно и неправда. Сейчас он - упырь! Клыки и жажда крови при нем! При нем!
- Лена, возможно, имела в виду, просто спать, - зевнули другие.
Ладно, шутки-шутками, но пора бы и двигаться дальше. Сейчас надо сориентироваться на местности. Итак, я зашла в город через восточные ворота. Теперь нужно идти прямо, потом направо, потом снова повернуть направо.... Там будет дом с голубой крышей и несуразными окнами. За ним нужно свернуть налево, пройти метров двести до дома с горгульями.
Шатаясь от усталости, сжимая в руке медальон, я брела босиком по брусчатке. Платье было порвано, от прически остались одни воспоминания. Помутневшим взглядом я смотрела на огни. На улицах было пусто. Я привалилась к холодной и сырой стене какого-то дома. Еще рывок. Давай, Лена, подъем! Не спи, а то замерзнешь! Где эта улица, где этот дом? Все! Вижу знакомые очертания. Я на верном пути. Ноги уже заплетались, а я дошла до ручки. В буквальном смысле. Стоило мне приблизиться к двери и толкнуть ее, я почувствовала такую слабость, что едва смогла удержать равновесие и опустилась на пол.
Ко мне подбежал .... Ренель. Вид у него был такой, словно его к стенке поставили и расстреляли пару раз для профилактики. А потом еще несколько раз загоняли иголки под ногти, чтобы убедиться, что жизнь в нем еще теплится и можно расстреливать дальше.
- Где ты шлялась? - заорал он, нависая надо мной, - Я тебя спрашиваю, где ты шлялась два дня? Отвечай! Быстро! Ты с места не сдвинешься, пока я не услышу объяснений! Если он тебя не убьет, это сделаю я! Мне из-за тебя столько нервов потрепали! Он из меня столько крови высосал! Ты думаешь, что тебе это с рук сойдет? Фу! Да на кого ты похожа! От тебя воняет! Я даже брезгую к тебе подходить! Ты на какой помойке валялась?
Раздался шум. Кто-то бежал по леснице.
Слуги обступили меня, не зная как быть. Дотронуться до меня они не могли, но что-то делать надо. Поэтому они решили засыпать меня вопросами, как журналисты потерпевшего, которому как раз в этот момент очень хочется дать интервью. Я всегда негодую, когда вижу подобные «интервью». По лицу страдальца отчетливо видно, что его просто распирает от желания поделиться пережитым!
- Сударыня, вы как? Сударыня, вы себя хорошо чувствуете? Сударыня, где вы были?
Ну конечно, я в порядке! Видите, мое счастливое лицо? Не видите? Странно...
- Где тебя носило? Отвечай! Какого кола я должен.... - орал Ренель, пытаясь переорать слуг, - Значит, она где-то шляется, а я должен за нее отвечать! Какого кола ты не отвечала на мои письма? Я тебя спрашиваю! Тебе было трудно открыть бладбук и посмотреть почту? У тебя что? Руки отсохли?
- Сейчас у тебя руки отсохнут, Ренель за подделку почерка. С дороги! - раздался хриплый голос, - В этом доме приказы отдаю я. Я не разрешал тебе вставать с колен и открывать рот.
- Между прочим, она прина..., - начал Ренель, но Абель пристально посмотрел на него, и мой директор тут же осекся.
- Не забывай с кем разговариваешь, - спокойно произнес Абель, - К стенке, мразь, пока я своими руками не убил тебя на месте. Поверь мне, соблазн велик.
У меня хватило сил поднять голову и посмотреть Абелю в глаза. Вид у него был страшный. Я таким его еще никогда не видела. Если он скажет, что я - опоздала, я поползу обратно. Абель опустился на одно колено.
- Абель я... - прошептала я, пытаясь ему все объяснить.
- Тихо, - произнес Абель, осматривая мои ноги, - Все уже позади... Иди сюда... Потерпи еще немного...
У меня из глаз потекли слезы. Он прижал меня к себе, грязную, продрогшую, голодную. Я почувствовала, как меня поднимают на руки и несут по лестнице.
- Ванна, еда, одежда. Быстро! - процедил Абель, поднимаясь вместе с моей обмякшей тушкой по лестнице, - Дверь открыть! Живо!
Меня опустили на кровать.
- Прости...те, я потеряла браслет... И звезду у меня отобрали... И кровушку попили... - вздохнула я, вытирая кровь с коленки. Он посмотрел на меня так, словно я вернулась с того света. В дверь робко постучали:
- Хозяин, господин Ренель спрашивает, может ли он наконец-то идти домой? Там еще господа приехали с отчетом о поисках...
Абель вышел из комнаты. Я встала, содрала с себя остатки одежды, перешагнула через нее и опустилась в теплую воду с пеной.
- Прекратить поиски! Она нашлась! Никому ни слова о пропаже! Это - приказ! - услышала я голос внизу, - А ты, тварь, забейся в какую - нибудь щель, чтобы я тебя долго искал. Если ты там подохнешь, то окажешь мне большую услугу.
Хлопнула входная дверь.
Снова раздались шаги. Принесли полотенца и сложили их на кровать. Еду, поставили на стол. Дверь открылась, и на пороге стоял Абель.
Он сел на ободок ванной и стал вынимать листья и ветки из моих волос, рассматривая поцарапанные предплечья.
- Может быть, я сама... - робко прошептала я, когда он смыл кровь с моего расцарапанного плеча.
- Молчи, - хрипло ответил Абель, оттирая кровь с моей щеки.
- Я... я... - мне было очень неловко, что Абель лично занимается мной.
Он выразительно посмотрел на меня, поднимая мою руку и разматывая повязку. Он бросил кровавую тряпку на пол, а потом бережно стал смывать кровь, - Держи руку на ободке. В воду не опускай.
- Я сама... Вам не обязательно мне помогать... Вы можете испачкаться... - смутилась я, рассматривая расцарапанную коленку.
- Молчать, - строго заметил он, глядя на меня в упор, - Здесь приказы отдаю я. Не терплю, когда со мной спорят.
Абель бросил мне полотенце, а сам потребовал поменять воду. Воду поменяли быстро. Меня снова опустили в теплую воду. Я вцепилась в полотенце и размотала его в самый последний момент. Хорошо хоть вода была не совсем непрозрачной, а то я бы сгорела от стыда. Судя по приятному запаху в нее что-то добавили.
- Абель... Мне нужно вам кое-что сказать... - прошептала я, чувствуя, как его рука смывает кровь с моей торчащей над водой коленки.
- Дайте-ка угадаю? Вы хотите рассказать мне о несчастном случае, о котором меня недавно проинформировали. В связи с некоторыми фактами, которые стали фигурировать в уголовном деле против Алонсо, ему стало грозить пожизненное заключение и лишение всех титулов и регалий. Его отец, как истинный аристократ, чтобы избежать позора для всей семьи, в отчаянии вывез сына в отдаленное поместье и убил его, а потом покончил с собой. Не выдержало сердце старика. Есть свидетели. Они уже дали показания. Тела отца и сына мы обнаружили вчера ночью. Хорошо, что вас там не было, - спокойно ответил Абель, надевая мне на шею мою звезду, - Я вынужден был не придавать вашу пропажу огласке, чтобы ни у кого и в мыслях не было сопоставить факт вашей пропажи с убийством с особой жестокостью. И я очень рад, что вас там НИКОГДА не было.
Абель провел рукой по моей спине, положил ее мне под голову, а другой рукой взял за подбородок и стал медленно с наслаждением целовать, опуская руку все ниже и ниже.
Я занервничала, попыталась дернуться, отвести его руку, но, увы, не успела. И вот его пальцы коснулись шрама. Он замер, осторожно проводя пальцами вдоль него.
- Он причиняет вам боль? - спросил он, глядя мне в глаза.
Я отрицательно покачала головой.
- Нет, он уже не болит. Но...., - заметила я, заметно напрягшись, - он выглядит некрасиво... и...
Я почувствовала, как меня извлекают из воды и заворачивают в полотенце и усаживают на кровать рядом со столиком с едой.
- Хозяин, к вам приехали. С докладом о результатах поиска, - сглотнул слуга, осторожно поскребшись в дверь.
- Пусть ждут внизу. Я сейчас спущусь, - вздохнул Абель, проводя рукой по моим мокрым и спутанным волосам.
Через полчаса он вернулся и принес мои вещи. Мой второй браслет и мой бладбук.
- Можно вопрос? Те, кто приезжали к поместью, это - ваши ... хм... люди? - спросила я, - То есть вы меня искали?
- Вы обо мне слишком хорошего мнения, - насмешливо ответил Абель, глядя на меня уставшими глазами, - Если вы надеетесь, что я не спал две ночи, то вы глубоко ошибаетесь. У меня даже в мыслях не было отправить кого-то на ваши поиски. А зачем? Я бы ни в коем случае не стал бы рвать себе сердце, думая о том, что не смог вас уберечь. Вы же это хотели сказать? Зачем мне разрываться между должностью и долгом?
Зря спросила. Я молча прижалась к нему и вздохнула. Сейчас с ним лучше не ругаться. С ним вообще лучше не ругаться, но после двух бессонных ночей - подавно.
Я сидела у него на коленях, обняв его голову и молчала. Абель тоже молчал, положив руки на подлокотники кресла. Я понимала, о чем он думает в этот момент...
- Не нужно думать о плохом. Не надо... - прошептала я, проводя расцарапанной рукой по его волосам.
- Но вы все равно сжимаете медальон в руках. Я вижу, что вам пришлось его снять... - заметил он, глядя на мое никак не заживающее запястье левой руки.
- Я сожалею, что мне пришлось так поступить... - тяжко вздохнула я, - Но иначе бы я не смогла вернуться. Никогда...
- О чем вы еще сожалеете? - надменно спросил Абель. Под маской надменности я разглядела страшную усталость и невероятное облегчение, но в то же время терзания мужчины, который, не смотря на власть, не смог защитить ту, которая доверила ему свою жизнь. Мужчине, которому страшно признаться в этом даже самому себе. И теперь он никак не может смириться с тем, что он - не всесилен.
- Ни о чем... - прошептала я.
- Но вы не выпускаете его из рук, - заметил он, глядя как я сжимаю левой рукой медальон.
- Понимаете, я принадлежу не тому, что дал мне его, а тому, чье имя написано внутри. Я хочу ему принадлежать. Кем бы он сейчас ни был, - осторожно произнесла я, - И я бы не хотела, чтобы он чувствовал себя виноватым и укорял себя. Он ничего не упустил. Просто обстоятельства сложились так. Он и так делает все, что может, чтобы я чувствовала себя счастливой.
- Помедленней! - заорала тараканы, доставая блокноты и ручки, - Мы записываем! Еще раз с того места «хочу принадлежать...»!
- Я действительно чего-то не понимаю в ваших отношениях, - возмутился таракан- инвалид, - Все у вас ни как у людей! Вечно везде подковырка. Не могла найти вампира с нормальным характером?
Абель медленно поднял на меня свои серые глаза.
Мы сидели молча. Каждый думал о своем.
- Знаете, сударыня, вы, определенно, виноваты в том, что поставили меня в неудобное положение, - насмешливо заметил Абель, - Вместо того, чтобы оставить вас наедине с постелью, я сижу здесь, как надзиратель, карауля свою узницу. Как вы думаете, это - слишком суровое наказание?
- Да, это - очень суровое наказание, - заметила я, целуя его в губы. Он ответил на поцелуй, проводя рукой по моей спине.
- Что мне нужно сделать, чтобы вы забыли обо всем произошедшем? - спросил он, целуя длинную царапину на моей руке, - Чтобы вы забыли об этом и никогда не вспоминали?
Он положил мою руку поверх своей ладони, рассматривая остатки моего маникюра и царапины от колючек.
- Просите всего, чего хотите... - произнес Абель, нежно проводя пальцами по моей ладони.
Я вздохнула, чувствуя, как он осторожно убирает мокрые волосы с моего лица.
- Никогда не вспоминать об этом самому. Я по вашему лицу догадаюсь, что вы об этом вспомнили, - улыбнулась я, - И тогда я тоже вспомню.
Я расстегнула ворот его камзола, подняв глаза. Абель молчал. Я расстегнула следующую пуговицу, не отводя взгляд. Он молчал. Я потянулась за третьей пуговицей. Четвертая. Пятая. И все это в звенящей тишине. Моя рука легла ему на грудь, а потом, прикрыв глаза, я поцеловала его грудь сквозь рубашку, ощущая губами мягкий теплый шелк белоснежной ткани, а потом медленно отстранилась.
Отбросив мои влажные волосы с шеи, он притянул меня к себе, и почувствовала поцелуй на своих губах. По моему подбородку снова стекла капля крови. Абель прижал мою голову к своей груди, а потом отстранил меня, рассматривая свою рубашку. На белоснежных складках были видны смазанные алые пятна моей крови.
- Вы испачкали рубашку, - меланхолично заметил он, глядя мне в глаза, - Боюсь, что мне придется остаться ночевать здесь, чтобы не разгуливать в таком виде по коридору.
Абель, разулся, расстегнул камзол и швырнул его на пол. Он отнес меня на кровать, а сам лег рядом, положив свою руку мне под голову. Прижавшись к его груди, я старалась лишний раз не шевелиться. Через минут пять я поняла, что Абель спит. В какой-то момент, мне показалось, что за эти два дня, из нас двоих, я еще и умудрилась нормально поспать.
Время шло, а мне все не спалось. Я слушала чужое дыхание, вслушивалась в биение чужого сердца, а потом осторожно укрыла его одеялом. Через какое -то время я проснулась от того, что одеялом укрывают меня. Расстегнутая до половины рубашка немного съехала, обнажая светлые рубцы шрамов. Я не хочу знать, где, как и при каких обстоятельствах, они были получены. Просто если я буду думать об этом, то сойду с ума от жалости и нежности.
Я проснулась от того, что не могу шевельнуться. Вздохнуть тоже получалось с трудом. Нет, это - не насморк. Меня обнимали так, как маленькие дети тискают плюшевого медведя. Плюшевый медведь в моем лице не страдал от недостатка внимания, но мучился от явного недостатка кислорода.
- Я сейчас задохнусь, - сонно простонала я, чувствуя, как согнутая рука немного ослабляет железную хватку.
Утром я проснулась от того, что зависла над пропастью. Лежа на самом краешке кровати, которую нагло и бесцеремонно заняло Его Величество, я чувствовала, то вот - вот упаду вниз на пол. От падения меня спасало только то, что меня придерживали одной рукой, прижимая к себе.
Я взглянула на время.. Пора на работу. Сегодня, вроде, понедельник?
- Ага, - ехидно заметили тараканы, - Давай, буди его. Буди и сразу отбегай подальше. Беги и прячься.
Абель спал на животе, положив одну руку под подушку, а другой, придерживая меня, чтобы я не скатилась вниз. Я осторожно убрала волосы с его лица и наклонилась к нему.
- Вам надо сегодня на работу? - шепотом и как-то не совсем уверенно спросила я.
Ноль эмоций. Тараканы оживились.
- Тапок мне в рот, если он спросит сонным голосом: «Кто здесь?», - заметил таракан - инвалид. Он очень злился и обижался. Пока что его прогнозы сбывались с той же периодичность, как и предсказания «известных» астрологов, тыкающих пальцем в небо.
- Абель... - чуть громче сказала я, прикоснувшись к обнаженному плечу с белой полосой рубца.
Никакой реакции. Он повернулся на бок, лежа лицом ко мне.
- Фюрст Эдлер! - вздохнула я, подавляя смешок, - Вам сегодня на работу надо? Там у подчиненных хорошее настроение! Пора бы стереть довольные улыбки с их лиц.
- А где мой сурок? - раздался сонный голос. Я попыталась встать, но мне не позволили.
Я положила пальцы ему на плечо и пальцами сыграла сурка, пропевая ноты.
- Пусть радуются, - сонно возмутился Абель, зевая, переворачиваясь на другой бок и отползая подальше от меня, - Сегодня на двенадцать должен был быть суд. Так что я безмерно благодарен безвестному убийце Алонсо, за то, что он избавил меня от сомнительного удовольствия шесть часов переливать из пустого в порожнее до вынесения приговора. А вы чего в такую рань встали? На работу собрались? Я вас никуда не отпускал. И сомневаюсь, что отпущу...
Я посидела немного, размышляя, на тему, а чего это меня в такую рань подняло? От нечего делать я взяла бладбук и открыла почту. На часах было десять.
На почте была куча писем. Два письма от Абеля. Красноречивые и прекрасные в своей лаконичности: «Вы где?» и «Отвечай немедленно!». Что было в промежутке между этими письмами, я боюсь представить.
- Волновался, - умиленно вздохнули тараканы, расплываясь в довольных улыбках.
Были письма и от Ренеля. Их я читать не стала. Мне достаточно было прочитать первые два слова. Такое чувство, что меня зовут «Эй, ты!». Пришло новое письмо от Ренеля.
«Почему не на работе? Я что? За тебя работать должен? Кто тебе разрешал не выходить на работу?». Я стала искать ручку и думать над ответом. Ладно, напишу, что плохо себя чувствую. Хотя он и сам прекрасно видел, в каком состоянии я вчера вернулась.
- Сударыня, чем вы там так усердно скребете? - раздался сонный голос с того конца кровати.
- Ручкой... - ответила я, закусив губу.
- Можно я ее сломаю? - зевнул Абель, подползая ближе и читая написанное мною письмо краем глаза.
Тараканы занервничали.
- Он тебе ручку сломать хочет! - возмутились особо впечатлительные особи, - Садист! Сначала ручку, а потом ножку, чтобы не убежала!
- Я всегда говорил, что он... - довольным голосом произнес таракан - инвалид, но тут же осекся.
Абель выхватил ручку, написал одно слово: «Я», поставил размашистую подпись и отправил письмо. А потом швырнул ручку в стену. Бладбук полетел следом. Меня дернули к себе и положили рядом. Через четверть часа дверь открылась.
- Мы стучали к хозя... - раздался громкий голос слуги.
Я сделала страшные глаза и приложила палец к губам. Меня поняли. Дверь тихонько прикрыли, и я услышала, тихие шаги в коридоре.
Лежать на чужом плече было неудобно. Я попыталась сползти ниже, потом предприняла попытку подняться чуть выше...
- Можете не ерзать? - услышала я хриплый голос над ухом.
- Мне немного непривычно... Я просто привыкла спать одна, - созналась я, замерев на месте.
- Отвыкайте, - зевнул он, - Чуть ниже... Еще ниже.. Да. Замрите. Нет, чуть левее. Все, вот так вот и замрите.
Я с тяжелым вздохом замерла. Мы полежали так минут десять.
- Кушать хочется... - философски заметил Абель, убирая волосы с моей шеи.
- Завтрак в постель! - обрадовались тараканы, потирая лапки.
- Завтрак в постели! - мрачно заметил таракан - инвалид, - Я предупреждал. Нашла с кем просыпаться в одной кровати! С голодным вампиром!
- Мне тоже... хочется кушать... - созналась я, глядя на Абеля.
Мы полежали еще немного, дождавшись, когда нам принесут завтрак. После завтрака я снова легла спать.
Проснулась я от того, что в кромешной темноте меня целуют в шею. Поцелуй стал спускаться все ниже, дойдя до границы полотенца. Я открыла глаза, не понимая снится мне это или нет. Нет, это - не сон. Я чувствовала, как пахнущие шоколадом волосы скользят по моему лицу и по моей шее. Абель поднял на меня чуть светящиеся во тьме глаза и замер.
- Что вы делаете? - сонно выдохнула я, положив свою руку поверх его руки, которая намеревалась стянуть с меня полотенце.
- Это я так извиняюсь за каждую царапину....- шепотом ответил он, зависнув надо мной.
Я приподнялась на локте и поцеловала его в губы, не отводя от него взгляда. Абель сел на кровати. Я села на расстоянии вытянутой руки от него, прижимая полотенце к груди. Он снова положил руку мне на грудь.
- А вы не боитесь, что мне будет холодно, если вдруг полотенце упадет? - прошептала я и слегка отстранилась, нарочно оставив полотенце в его руке.
- А с чего вы решили, что вам будет холодно? - спросил он, притягивая меня к себе и нежно, едва касаясь пальцами проводя по моей шее.
Тараканы занервничали.
- Давно пора! - заорали они, - А то ведут себя, как два невротика! Ходят вокруг да около. Топчутся на одном месте! Ну и черт с ними, с царапинами!
Появился таракан в белом халате и постановил:
- Больной рекомендован постельный режим и положительные эмоции. Обеспечьте, уважаемый, все вышеперечисленное.
- Ага! А кто-то вчера помирать надумал! - буркнул таракан-инвалид, - Я не одобряю! Я вообще таких отношений не одобря... Да вы что? Куда вы меня тащите! Пустите! Больно! Лена! Очнись! Он - упырь!
- Плевать, кто он... - вздохнули тараканы, мастеря гробик, куда впихнули еще живого инвалида. Крышку гроба наскоро заколотили и поставили гробик в уголочке.
- Будешь орать - кол в сердце и чеснок на шею! - возмутились остальные.
Я тем временем чувствовала, как медленно таю от каждого прикосновения.
- Пусть принц и роза завидуют нам ... - прошептал Абель, наклоняясь над моим лицом, - Потому что им это не дано. Вы тоже так думаете?
- Когда краснеешь, это значит "да", не так ли? - ответила я, осторожно снимая с него рубашку.
Он прижал меня к себе, целуя в губы и скользя руками по моему телу.
- Эм... Может быть, вы не будете делать ... так... - заметила я, сгорая от стыда, пока он целовал мою шею. Шея меня мало волновала. Меня волновала его рука. Сильно волновала.
- Единственное, о чем я переживаю, что вам будет больно... Очень больно... - грустно заметил Абель, целуя меня в припухшие губы.
- Но я постараюсь быть нежным.... Очень нежным, - закончил он свою мысль, глядя на меня своими невероятными глазами.
Он слегка приподнял меня, а потом так же медленно опустил себе на колени, прижимая к себе.
- Я вижу по твоем лицу, что тебе больно, - прошептал он, гладя меня по голове, - Я ведь не хотел, чтобы тебе было больно. Ты сама пожелала, чтобы я тебя приручил.