Глава 12
Я мотаю головой из стороны в сторону. Рычу от злости, чтобы он расстегнул эти чертовы наручники и не разглядывал меня так... Но Беркутов, черт его дери, самодовольно ухмыляется, не спеша стягивая с меня его же рубашку. Но она остается висящей на моей той самой руке, которая в заложниках.
Я в шоке. Просто впадаю в ступор, не понимая, что он делает и чего добивается. Ну не возьмет же он меня силой, верно? Ведь он не маньяк?! Или же... Быть может, я вообще ошиблась в нем? Ведь он сумасшедший! Однозначно! Но чтобы до такой степени...
— Сукин сын! Да что ты делаешь?!
— Если будешь орать, то заклею твой красивый рот скотчем, Мили. Ну, или же вообще займу его другим, — он кивает на свои шорты. Я распахиваю глаза от ужаса, а потом нервно сглатываю. Боже... Будь тут, рядом со мной, сковородка, так я треснула бы по его тупой голове. Да так, чтобы он не очнулся как минимум месяц!
— Лучше бы ты сдох! Зачем я вообще приперлась сюда? Да чтобы ты горел в аду! Чтобы ты... Чтобы... Ахх...
Замолкаю, когда парень касается самой чувствительной точки там, внизу, и обводит пальцем круг.
— Уже нравится... — усмехается, поднимая мою ногу. Кладет ее на свое плечо.
— Ты маньяк, — говорю на выдохе. Беркутов действительно маньяк. Он... Да он целует мою ногу. Каждый палец! Влажными губами скользит до колена, а потом еще выше — к бедру. По внутренней стороне.
— Зато твой, — хрипловато выдает он, делая то же самое со второй ногой.
Вместо того чтобы орать, я зажмуриваюсь. Тело покрывается мурашками. Чувствую, как внутри меня разливается огонь. Это так... Так ненормально. Это просто безумие. Я должна! Нет, я просто обязана оттолкнуть его от себя! Но его руки настолько нежно гладят мои бедра, что я просто не могу выдавить ни звука.
Пальцы Беркутова уже там — в заветном месте. Он большим пальцем ведет вверх-вниз, заставляя каждый волосок на теле встать дыбом.
— Сукин сын, — выдыхаю, стараясь не закрывать глаза.
Это безумие. Сумасшествие. Мне не должно все это нравиться, но мое тело... Оно получает удовольствие от каждого прикосновения этого засранца. Убью! Прикончу, как только моя рука будет свободна!
Всего пара секунд — и его палец заменяет.. язык! Горячий, влажный. Медленно, но настойчиво пробирается внутрь.
Резким движением второй рукой сжимаю его волосы, тяну их настолько сильно, что слышу глухой рык парня. Но он не поднимает голову. Лишь учащает движения своего языка. Раздвигает мои ноги шире, прикусывает зубами тот самый кружок — самое чувствительное место на теле любой девушки.
Я дрожу. Судорожно глотаю ртом воздух, который будто вышибли из моих легких. Полностью!
— Боже... Прекрати... Дима...
— Чш-ш-ш... — движения становятся еще быстрее. Пальцы парня впиваются в мои бедра. Я ловлю себя на мысли, что неосознанно двигаю попой в такт толчков его языка. Да Господи! Что он со мной делает?!
— Перестань, — часто дыша, я прикрываю веки. Из горла вырывается то ли жалобный писк, то ли стон. Не соображаю. Но мне эта игра однозначно нравится.
Еще чуть-чуть. Совсем немножко. И я просто разорвусь на кусочки. Еще один странный звук, вылетающий из моего горла. Сглатываю. Сжимаю рукой простынь, чувствуя, как по телу разливается невыносимое тепло.
— Пожалуйста... — втягиваю носом воздух в ожидании незабываемых ощущение. Но Дима не доводит дело до конца. Он встает, приближается ко мне. Между нашими лицами миллиметры. Я вздыхаю, не желая смотреть в его глаза. Чтобы он не увидел в моих зрачках разочарование. И в то же время безумное желание.
— Попроси. Красиво так... — еле слышно выдает он прямо в мои губы. — Чтобы я уверился, что ты действительно хочешь меня. Ну... Кактус ты мой прекрасный.
— Зачем ты меня... Сними наручники! Мог бы и без них... — замолкаю, не зная, как продолжить свою фразу.
— Не-а. Ты бы не позволила, — тянется он к моей руке, избавляет от наручников. Но мое запястье не отпускает. — А сейчас... Сейчас ты вряд ли сможешь отказаться от того удовольствия, которое ждет тебя.
— Отойди от меня, — шиплю, все еще не в силах перевести дыхание. Оно тяжелое. — Отойди, я сказала...
Дима слишком резко кладет руку в то самое место, которое изучал своим языком буквально минуту назад. И проникает туда пальцем.
— Я так понимаю... По-хорошему не хочешь? Смотри, какая ты влажная... Не хочешь? Уверена?
Выдернув руку из его хватки, я обхватываю голову парня руками и... Просто кусаю его нижнюю губу до такой степени, что он начинает шипеть. Сукин сын!
Он впивается в мой рот. Происходит что-то безумное. Дима с таким напором нападет на меня и при этом издает такие звуки, что я завожусь с новой силой. Обвиваю его шею руками, царапаю ногтями плечи сквозь слой ткани.
Он отстраняется. Всего на пару сантиметров. Не отводя взгляда от моих глаз, избавляется от своей одежды, швыряет ее в сторону. Он нависает надо мной. Абсолютно голый.
Я, наверное, перестаю дышать, когда его «желание» касается моего живота. Большое и горячее. Сглатываю в который раз. Дима наклоняется, опускаясь на локти. Языком проводит по моим губам, раздвигает их и снова проникает в мой рот. Чуть ли не до горла!
— Какая же ты сексуальная, Мили. Не думал, что кактусы могут такими быть, — хрипотца в его голосе вибрацией проходится по грудной клетке, вызывает волну мурашек. Он углубляет поцелуй. А я... Я сдаюсь.
— Один-ноль в твою пользу, Беркутов, — шепчу сиплым голосом. — Ты еще расплатишься.
Его челка падает на мое лицо, щекочет кожу. Слишком у него густые волосы, так еще и длиннее положенного.
Всего секунда... Резкое движение...
Я ахаю, чувствую мимолетную боль там, внизу. Дима не двигается, чтобы я привыкла к его размеру. И, убедившись, что со мной все в порядке, продолжает вжиматься в меня.
Не думала, что наш секс будет таким... Каким-то странным. Непривычным. Не скажу, что мне не понравилось. Наоборот. Как раз все так незабываемо... Совсем иначе. Новые ощущения. Неповторимые.
