1.1
– Марина?
Это она. Подсознание уверенно твердит, что это та самая дама с фото. Та, которая спала с женатым мужчиной. Которая сейчас своим звонком влезает в семью. Чужую семью…
– Слушаю, – умение при посторонних держать эмоции в стрессовых ситуациях под контролем играет на руку.
И голос звучит максимально спокойно, пока внутри все рвется на части, разметая ошметки.
– Меня зовут Ирина, я любовница вашего мужа. Наиля.
Губы искажает кривая усмешка.
«Любовница. Любовница. Любовница…» — стучит молоточками в висках. Любовница. ВАШЕГО. Мужа.
– И зачем вы звоните мне? – до боли прикусываю подушечку пальца.
Главное – не сорваться. Не показать стерве, как же больно сейчас. Не обрадовать тем, что я умираю внутри.
– Хотела поставить вас в известность, что Наиль вас обманывает.
Сглатываю желчь и делаю глубокий вдох. Только бы не стошнило.
– Спасибо, это очень мило с вашей стороны.
Боже… неужели я умею так? Умею. Так. Разговаривать? Когда внутри творится настоящий хаос…
– И это все? – девушка на том конце будто бы теряется.
Она ждала от меня истерики? Скандала? Рассчитывала, что я крикну в трубку, чтобы она забирала моего мужчину?
И тут до меня доходит простая истина: именно на это она и рассчитывала! Ждала! Именно для этого и позвонила.
Хлопок двери заставляет вздрогнуть.
– Извините, мне пора идти готовить ужин моему мужу, – вкладываю в голос столько любезности, что скулы сводит от ненатуральной улыбки.
Не жду ответа, скидываю. Подскакиваю с пола и начинаю метаться по столовой. Хватаю с камина конверт с распечаткой УЗИ и несусь в комнату.
Он не должен узнать! Не должен! Он не достоин узнать, что станет отцом! Не после того, как его руки трогали другое тело.
– Маришка, я дома! Выходи, я голодный, как стадо буйволов, и по тебе соскучился.
Эти слова проходятся острием по внутренностям, которые кровоточат не на шутку.
Бросаю взгляд в зеркало и выдыхаю. У меня есть три минуты, пока Наиль раздевается и идет на мои поиски. Три минуты, чтобы собраться с мыслями. Переключиться после разговора с любовницей моего мужа и нацепить маску счастливой жены.
Так... быстро... вытираю потеки туши, щиплю себя за щеки, чтобы избавиться от бледности. Приглаживаю волосы и улыбаюсь. Натянуто, конечно, но, думаю, Наиль не увидит, какой ураган внутри. Возвращаюсь в столовую.
Долбаный конверт с фотографиями все ещё валяется на полу. Сгребаю все в кучу и заталкиваю в ящик комода. Он не должен увидеть, что между нами что-то изменилось. Мне нужно время, чтобы решить, как действовать дальше. Как жить после новости об измене.
Но так сильно хлопаю этим ящиком, что наша свадебная фотография покачивается и летит на пол. Стекло разлетается на миллионы мелких кусочков. Переступаю с ноги на ногу и даже не замечаю, как в ступню вонзается битое стекло.
Кажется, я вообще ни черта не чувствую после тех фото. Вакуум в сердце… если оно осталось, конечно. Усмехаюсь.
Ещё как осталось, я же все ещё стою и дышу. Наклоняюсь, чтобы собрать осколки голыми руками, когда в проеме показывается Наиль Таранов. Таран… как любят называть его друзья.
Моя любовь... и мой персональный ад. После всего, что происходит за день, именно так теперь он воспринимается в моем воспаленном мозгу.
– Твою мать, – Наиль срывается и подбегает ко мне, – ты чего, Мариш, не заметила стекло?
Подхватывает на руки и несет к дивану. А я на инстинктах хватаюсь за его крепкую шею. В грудь впивается тысяча игл при мысли, что он вот этими руками другую трогал. Стараюсь не разреветься от безысходности, которая поселилась во мне после тех фото.
Боль и холод.
Думала ли я, что мне изменят? Да никогда!
Наиль подхватывает мою ногу за лодыжку и ставит себе на бедро, осматривает.
– Девочка моя, что ж ты так неаккуратно? – пробегает пальцами по коже, и я вздрагиваю. – Больно?
Поднимает на меня обеспокоенный взгляд.
А мне хочется заорать на весь дом, что очень больно. Больно так, что хочется умереть и не переживать это все. Но вместо этого я равнодушно пожимаю плечами.
– Рубашку испачкаешь, Наиль, – киваю на капельки крови, которые срываются с моей стопы и падают на темные брюки мужа.
Он удивленно выгибает бровь и встряхивает головой. От этого резкого движения волосы слегка колышутся и на лоб падает прядь черных волос.
– У меня тут жена кровью истекает, а я должен о рубашке волноваться? – усмехается.
И эта усмешка делает ещё больнее. Ведет себя так, словно ничего не скрывает. Словно нет в его жизни никакой Ирины.
Ирина… Передергиваю плечами и ловлю на себе пронзительный взгляд серых глаз.
