Волчонок для Избранной

Глава 25

– Саманта, что с тобой? – с тревогой спросил Френсис.

– Мне нельзя туда… иначе усну вместе с ними, я чувствую. Прости, я не могу.

А Френсис переступил через «не могу» и сделал шаг. Потом еще один. И очутился перед собственным сыном. Парнишке сейчас было не больше шестнадцати, но черты лица постоянно и неуловимо менялись. Он взрослел на глазах.

Некоторое время Френсис просто смотрел на сына. Светлый вихор челки лежал непокорно. Копия того, который постоянно падал на глаза самому Френсису. И матовая бледность кожи – ну, точно отражение в зеркале. Сердце отчаянно стучало от этого сходства. А сын спал… Френсис впитывал, запоминал каждую черточку так и не ставшего родным ребенка, понимая, что пришла пора проститься. Навсегда.

– Прости меня, сынок. Не уберег я тебя… А значит, и Серафиму. Так я и думал. Простите, что меня не было рядом. Прощай.

Френсис недрогнувшей рукой коснулся его застывшего лица, приглаживая челку. И тут послышалось тихое:

– В добрый путь, папа.

***

Словно вихрь пронесся в маленькой комнатке, и Саманта, до этого неподвижно лежавшая на белых простынях, вдруг дернулась. Она рывком подскочила на постели. Дыхание сбилось, стало тяжелым. Саманта начала оглядываться, не понимая, в каком мире находится.

Рядом сиреневым цветком распустился портал. Из него буквально вывалился Френсис, с маниакальным упорством прижимающий к груди небольшой чемодан. Больно приложился бедром о каменный пол, но лишь зашипел и сразу бросился к кровати.

Саманта нервно прижимала к груди одеяло, пытаясь прикрыться. Ее встрепанные, слипшиеся от пота черные волосы торчали, словно ирокез. Большие глаза на бледном лице блестели от температуры. Но Саманта выжила! И это главное.

«Серафима мертва. Я потерял свою первую любовь навсегда… но со второй этого не повторится!» – горячо подумал Френсис.

Дрожащими руками он разбил ампулу с противоядием и схватил Саманту за запястье. Она не сопротивлялась, наверное, уже не узнавала никого. В его сердце холодными иглами толкнулся безотчетный страх. Но Френсис не поддался ему, он не мог забыть тех слов, что вытянули его с самой грани. И был готов повторять их снова и снова. Лишь бы Саманта повторила его подвиг и вернулась к жизни.

Тонкая иголочка шприца вошла в вену, что была четко видна на худенькой руке. Антидот начал всасываться в кровь. Саманта едва слышно вздохнула, щеки чуть-чуть порозовели.

У Френсиса отлегло от сердца. Он осторожно уложил ее на подушки, заботливо укутал одеялом. Ведь жар начнет спадать от лекарства, нельзя, чтобы Саманта замерзла. Ее и так зазнобило.

Взгляд Френсиса случайно упал на часы на запястье. Конечно, каждая минута на счету для других Волков, но… Сейчас он не мог заставить себя покинуть сладко спящую Саманту.

«Пять минут, – строго сказал себе Френсис. – Не больше. А потом спасать остальную стаю».

Френсис чуть улыбнулся. Он успеет, обязательно. А потом Саманта очнется, и ей расскажут о том, что ее «принц» совершил ради нее. Она увидит всех своих друзей, живых и здоровых, и глаза засияют от счастья. А руки обовьются вокруг его шеи, притягивая ближе. И губы соприкоснутся, лаская друг друга снова и снова, будто нежные, но настойчивые волны моря… Все будет именно так, а не иначе. Френсис был твердо уверен в этом, присаживаясь у изголовья кровати.

Он взял хрупкую ладошку Саманты в свои большие руки. Да, эти тонкие пальчики умели поймать на лету сразу несколько отравленных атамэ, удержать рукоять тяжелого меча, метнуть гранату, натянуть тугую тетиву лука… Да и просто с такой силой сжать горло, что через пару минут несчастный погибнет в конвульсиях, задыхаясь. Но эти пальцы не были предназначены для войны! Им подходили бы кольца с бриллиантами, рубинами, изумрудами, а не кастет и серебряные когти.

– Я так хочу украсть тебя отсюда, моя Сэм, – шепотом признался Френсис, скорее, самому себе. – И спрятать далеко-далеко.