Ночью пришёл, когда она уснула, лёг поверх одеяла. Конечно, я её хотел, иначе быть не могло, но теперь чувство грядущей потери было сильнее желания. Скоро она уйдёт, а я не увижу больше её прекрасных глаз, не услышу нежный голос, не почувствую тепла её тела. И что дальше: столетия пустоты и одиночества? Лучше смерть… а значит, у меня осталось мало времени. Если бы я мог её оставить, полетел бы сам разыскивать её идиотов, но раз сам не могу, попрошу Зондар.
Приближается праздник полёта, надо обязательно выяснить у матери, что она задумала.
Утром, не откладывая дел в долгий ящик, пошёл в дом Деланы. Зондар, конечно, согласился, хотя не упустил шанса подколоть.
Мать я нашел в саду.
– Я слышал ваш с Юлей разговор о празднике полётов. Что ты задумала?
– Я не могу видеть, как ты страдаешь, пусть посмотрит на тебя иначе. В Разрушенном храме многое чувствуется по-другому, – глубокомысленно выдала мама. Она, конечно, видящая, но не ей вмешиваться в мою жизнь.
– С чего ты решила, что она подарит цветок мне?
– Она сама сказала.
– Так нельзя. Я поговорил с ней, она не готова мне поверить и принять. Не дави на неё, Юле и так невыносимо тяжело.
– Я всё решила. Потом ещё спасибо мне скажешь.
– Я не позволю! Я предупрежу её, – в запале выдал я матери.
– Морт! – позвала Делана. Когда он пришёл, мама применила право матриарха ко мне. Приказала до церемонии не приближаться к Юле.
Я всё же попытался, но, конечно, за мной следили и не позволили подойти.
И вот арка Избрания. Сколько сотен раз стоял я здесь с завязанными глазами, мечтая получить кулон, хотя бы на одну ночь, но для ирлингиц я странный. Раз за разом испытывая это разочарование и унижение оттого, что я один никем и никогда не буду принят. И сейчас я боялся. Боялся, что не выберет… и что выберет, тоже боялся. Она ведь не знает. Что будет, когда поймёт? Это же предательство. Девочка моя, за что тебе всё это?
Послышался женский смех. А я замер и даже не дышал, только крылья нервно подрагивали от напряжения. Вдруг я почувствовал, как она меня тянет за волосы вниз. Не смог сдержать улыбки: всё-таки она неравнодушна к моей шевелюре. Подлая память подкинула воспоминание, как она зажала волосы в своём маленьком кулачке, сводя меня с ума ласками. С трудом взял себя в руки, хотя всё же удостоился пары смешков по поводу своей несдержанности. Женщины пели, а я мечтал, что когда-нибудь услышу и её песню. И вдруг Юля запела! Пресветлая Лира! Какой у нее мощный и красивый голос, а песня?! Она пела, как искала меня и не могла найти, как любила, ещё не зная о том, как я ей нужен. А я плакал от счастья, чувствуя образование нашей связи. Я переживал: какой будет её реакция? Она опускает повязку, и в любимых карих глазах любовь. Спасибо, Богиня!
Весь праздник не мог выпустить её из объятий, до конца не веря собственному счастью.
Наконец мы дома. Малышка продолжает играть со мной в повелительницу. Немного жаль, хочется её искренности, но для неё я буду любым. Решил поддержать её забаву:
– Моя госпожа, вы прекрасны.
– Ты много говоришь, – категорично заявляет малышка и связывает мне руки шарфом. – Теперь ты от меня не сбежишь, – дразнит она и снова сводит с ума своим маленьким горячим ротиком.
Я снова полностью растворился в ощущениях, мечтая только не опозориться перед женой (как это слово ласкает сердце!). Юля остановилась и развязала руки. Что происходит, я что-то сделал не так? А она с нежной улыбкой смотрит в глаза и говорит то, что я и не мечтал услышать:
– Когда-нибудь позже я тебя свяжу и оседлаю мой вихрь, а сейчас хочу быть с тобой равной.
Потом я любил и был любим…
Я знал, что это не будет длиться вечно, но всё же старался взять как можно больше того чистого безграничного счастья, что было отпущено только нам двоим. Но по ночам малышка всё чаще металась во сне.
Через три дня после праздника Зондар прилетел. Он нашёл её мужей, те двигались к нашему храму по забытой тропе. До нас им оставалось три дня пути пешком или четыре часа полёта. Меня раздирала двойственность чувств: с одной стороны, я сходил с ума от ревности, а с другой – Юля страдала, а я был готов на всё, чтобы ей помочь.
Но мои терзания прервали боги. Жене стало хуже. Уже не помогала моя энергия. Я взял на руки мою девочку, и мы с Мортом полетели к ним.
Мое появление произвело фурор. Наги ощерились, а люди схватились за клинки. И тогда я опустил крылья, показывая своё сокровище.
