Глава 18
Достаю из пакета плед. Развернув, кладу его прям по середине поляны.
Сверху придавливаю термосом и небольшим перекусом, наспех собранным из дома.
Устраиваюсь на этом островке нашего рая.
- Иди сюда. – Приглашающе хлопаю рукой рядом с собой.
И как только Марьяша усаживается, снимаю сначала с себя, а потом и с неё кроссовки и носки.
Опрокидываемся на спину и смотрим на проплывающие мимо облака, чистя и жуя горох.
Кайф!
Остановись мгновенье!
Тишину нарушают лишь естественные звуки леса: скрип старых деревьев, пение воркующих птиц, шелест листвы.
Я такого умиротворения не чувствовал целую вечность.
И самая главная составляющая моего нынешнего мира и счастья в душе – девушка, лежащая рядом и щёлкающая горох, как семечки.
Чувствую полное спокойствие и уверенность, что моя жизнь сложилась именно так, как надо. Я не знаю, кого благодарить за это. Но если кто-то всё же существует, и управляет нашими судьбами, то я искренне говорю «Спасибо!» за ту женщину, что появилась так неожиданно и стала частью меня.
- Про меня ничего не хочешь узнать? Любимые книги, фильмы, музыкальные предпочтения? – Вывожу её на разговор.
- А что тут знать? И так всё понятно.
- Да?
- Твоя любимая книга – «Каштанка» Чехова.
- С чего вдруг?
- Любишь за попу кусать. – Заразительно смеётся.
Да, её попа – это мой фетиш. Я её готов и днём и ночью кусать, целовать, облизывать, мять. Мой личный антистресс после работы.
- Мимо, мой гений! Но шутка зачтена. Ещё попытки?
- Ну не знаю. Фильм - «Индиана Джонс». Все части.
- Почему?
- Ты явно любишь приключения.
- Неплохой фильм. Согласен. Но не любимый. Снова мимо.
- Ну тогда сдаюсь. Сам расскажи.
Разливаю чай в крышку термоса и пластиковую чашу, что идёт с ним в комплекте. Достаю бутерброды. Мы прерываемся на перекус.
- Из книг я бы, пожалуй, выделил «Атлант расправил плечи» Айн Рэнд. – Продолжаю после небольшого перерыва на еду.
- Отличная книга. Я тоже её читала. Много философских мыслей. Заставляет глубоко задуматься. А фильм?
А мы, моя девочка, оказывается, с тобой отлично чувствуем друг друга. Забавно.
- «Омерзительная восьмёрка» Квентина Тарантино.
- Фу! Я думала, скажешь сейчас «Звёздные войны». А тут эта кровавость. Брр… Как его можно смотреть в здравом уме?
- На самом деле, этот фильм, как и книгу, можно разобрать на цитаты.
- Да ладно! – И пародируя одного из героев фильма выдаёт: - «Как вы это пьёте, этот мексиканец что замачивает носки в кружке?» или «Вешать надо только отъявленных, но отъявленных обязательно надо вешать.»
- А ты смотрела его, да? И похоже не раз. – Удивленно поворачиваюсь к ней.
Эта женщина с каждым днём восхищает меня всё больше.
- Ребята, с которыми я работаю, тащатся от фильмов Тарантино. Чтобы хоть немного понимать, на каком птичьем языке они между собой общаются, пришлось посмотреть несколько. Для расширения кругозора, так сказать.
- Тебе понравилось. Признавайся. – Перекатываюсь на бок и изучаю её счастливое лицо. – Для кругозора не заучивают цитаты.
От её смеха сердце на мгновение сжимается, а потом с новой силой начинает гнать горячую лаву по моим венам.
- Ну если только чуть-чуть. Самую малость. – Показывает на кончике пальца, насколько мало. – Несколько сарказмов.
- Врушка. По глазам вижу, что ты тоже любишь этот фильм.
И неожиданно залажу к ней за ворот футболки и тащу оттуда горох.
- Эй! Это моё! – Её попытка поймать мою руку заканчивается неудачей.
- Это аксиома дворового детства: у соседа всегда вкуснее.
И снова бесцеремонно лезу к ней за пазуху, задевая костяшками пальцев сочную грудь.
- Прекращай! – Низким голосом пытается призвать меня к порядку Марьяша, сверкая красивыми глазами.
Поплыла моя рыбка. И меня уже понесло течением. Вместе будем тонуть.
- Не могу. У тебя реально вкуснее. Хочешь поделюсь своим?
- Хочу! - Говорит с вызовом и лезет ко мне в футболку через ворот.
Её прикосновения оставляют на моей коже химические ожоги. Внутренности сводит от непреодолимого голода. Дыхание сбивается. Градус настроения меняется.
Резко срываю с себя футболку, рассыпая повсюду горох. Перекатываюсь на Марьяшу и впиваюсь в её рот страстным жадным поцелуем.
Моя долгожданная! Нежная! Самая охренительная!
Стягиваю футболку и лифчик со своей сладкой женщины, отряхивая с нас зелёные стручки. И присасываюсь попеременно к восхитительным соскам. Причмокивая, облизываю их, как будто дорвался до самых сочных персиков и боюсь потерять хоть каплю этого нектара.
