-Нет, ты неподражаема, - выдает друг сквозь поток смеха.
-Он заслужил.
-Безусловно!
-Погоди ка, а о чем это ты там говорил? Ты с Марком меня обсуждал на своих сборах что ли?
Димкин смех мгновенно исчезает, а сам он принимает вид придурковатый.
-Говори, - предупреждающе щурюсь я.
-Вер, не обращай внимания. Просто сказал, чтобы он вокруг тебя не отирался.
-С чего бы у вас возник такой разговор?
-Да не важно. Главное, он ответил, что до тебя ему дела нет и никого он доставать не собирается.
-Значит вот так он ответил… - пробормотала я.
Ну надо же какой придурок – дела ему до меня, значит, нет. А с пятого класса доставал он меня просто так? Даже обидно такое слышать. Я-то думала он меня за что-то конкретное невзлюбил, ну там, сказала лишнего, или домашку списать не дала. А он вот так значит!
-Вер, ты обещала мне все рассказать, если будет плохо, - напоминает мне Димка. Я перевожу на него взгляд, и почему-то чувствую несильную боль в руке – оказывается, я задумалась настолько, что впилась ногтями в собственную ладонь. Облегчение наступает едва я разжимаю кулак, но на коже остаются глубокие следы-полулунки.
-Если будет плохо – скажу. Пока только у Ирки совсем не ладится. Мартынов ее достал, - говорю я между прочим, чтобы отвлечь его внимание от себя.
-Егор? Да с ним вообще что-то неладное в последнее время, - признается Димка, - ей Богу, как бес вселился. Представляешь, даже не отмечал с нами победу нашу, напивался там, где-то в своем номере, хотя тренер нам категорически запрещает пить. Ну понемногу, но не до полного беспамятства. И злой ходил, как черт, разве что на людей не кидался. Хотя в игре и такой момент был.
-По всем признакам прямо-таки влюбился, - хмыкаю я.
-Ну а что он не человек что ли? Влюбиться не может?
-Может, - согласно киваю я, - но тогда я Ире сочувствую.
-Это еще почему?
-В нее влюбился Мартынов, - удивительно, как Димка не понимает очевидных вещей, - само по себе стремно.
Димка только глаза закатывает на мой ответ. А тем временем такси подвозит нас к дому.
-Еще раз поздравляю с победой, - кричу я другу на прощание. Дождь усилился, и намокать как-то не хочется, поэтому мы наскоро чмокнулись и разошлись.
Часы показывали всего лишь половину пятого утра. Папа еще спал, а я тихонько пробралась в свою спальню и завалилась на кровать, едва успев снять с себя джинсы, и под действием теплого одеяла и до безумия мягкой подушки мгновенно уснула.
-Вера! – я подпрыгиваю на месте и едва не опрокидываю на себя полный бокал остывшего чая. Кажется, уснула за столом.
После утренней вылазки чувствую себя вареным пельменем, хотя мне и удалось еще немного поспать.
-Ты завтракаешь только чаем? – строго спрашивает папа, нависая скалой.
-Просто я не голодная, - честно бормочу я, отхлебывая из чашки.
-Это уже не шутки, ты вообще ничего не ешь? Завтракаешь чаем, обедаешь чаем, ужинаешь тоже чаем!
-Пап, ну ты чего?
-Ты себя в зеркало видела?
А что в зеркале? Вот на весах с утра картинка была интереснее на целых два килограмма.
-Вера, хочешь стать анорексичкой?
-Не преувеличивай. Я просто слежу за фигурой.
-Следить за фигурой нужно, - соглашается папа, - но не отказываться же от еды!
-Но я действительно не голодная.
-Все равно. Я заварил тебе овсянку. Хоть что-то поешь.
Передо мной на столе оказывается тарелка с небольшой порцией каши с мелкими кусочками фруктов, а папа смотрит на меня выжидающе, и под этим взглядом мне приходится взять ложку и отправить порцию каши в рот. Она еще теплая и довольно сладкая. И мне сразу же хочется съесть еще немного, и еще, пока тарелка не опустела.
-Ну вот, - папа довольно кивает головой, отправляя пустую тарелку в раковину, - и про обед не забудь.
Я соглашаюсь с папой, лишь бы не спорить, но едва он выходит из кухни меня посещает чувство вины за то, что я съела такую большую порцию каши. Овсянка ведь сплошной углевод, тяжелая пища и непременно отложится в самом ненужном месте. И как можно быть такой безвольной?
Еще хуже мое настроение становится в тот момент, когда мое трикотажное белое платье, которое в последний раз сидело на мне немного свободно, вдруг оказалось велико и словно мешком заволокло фигуру. Положение спас только поясок, который приталил эту мешковину. А между тем в зеркало на меня смотрела отнюдь не стройная девушка, я все еще вижу лишние килограммы, которые непременно нужно убирать. Еще и усталый видок после доброго утра превращает меня в сорокалетнюю женщину, зарабатывающую на жизнь торговлей селедкой на рынке с утра до вечера. Мне пришлось нанести немного больше макияжа, чем обычно, чтобы скрыть бледность кожи и темные круги под глазами, и наложить светлые румяна. И хотя выглядеть я стала лучше, все же еще немного похудеть мне бы не помешало.
