— Это всего лишь секс.
— Возможно. Возможно. Но это должны быть только мы вдвоем, ты и я. — Доверяя своей силе воли, он наклонился и коснулся ее губ долгим нежным поцелуем. — Только я. Не Стив или его мать, не Дженет Харди или ее письма. Только мы, Силла. Я хочу быть с тобой один.
Силла вздохнула и нерешительно пнула одну из коробок.
— Предполагается, что после этого я буду психовать и чувствовать себя отвергнутой? — Сунув пальцы больших рук в карманы, она многозначительно посмотрела ему между ног. — Похоже, он все еще думает? И что ты будешь с этим делать?
— Достаточно лишь представить себе Мейлин Ганнер.
— Мейлин Ганнер?
— Мейлин была мерзкой, как змея, огромной, как линкор, и страшной, как смертный грех. Она исколошматила меня до потери сознания, когда мне было восемь лет.
— За что? — Силла больше не могла на него злиться.
— Я нарисовал ее правдивый портрет. Я не наделен талантом рисовать лестные портреты. Им не обладал и Леонардо да Винчи. Я изобразил ее в виде Гудйировского дирижабля,[11] парящей в воздухе и пукающей. Очень живописно. Маленькие люди на земле зажимали носы, лежали без чувств или бежали, ища укрытия.
— Жестоко, — сказала Силла, хотя ее губы растягивались в улыбке.
— Мне было восемь лет. Как бы то ни было, она пронюхала — если можно так выразиться — об этом, подстерегла меня и стерла в порошок. Поэтому при необходимости мне достаточно представить это лицо размером с Юпитер, и… — он опустил взгляд и улыбнулся. — Вот и все. Дело сделано.
— Ты очень странный мужчина, Форд, — Силла пристально посмотрела на него. — Но почему-то привлекательный. Как твоя собака.
— Не заводи меня снова. Даже Мейлин Ганнер не всемогуща. Давай я тебе помогу, а потом мы вместе поедем навестить Стива. Вдвоем мы справимся с его мамой.
Да, подумала она, очень странный и привлекательный мужчина.
— Ладно, для начала отнеси в контейнер для мусора все, что осталось от этого торшера.
Она прожила день, прожила ночь. Силла готовилась ко второму визиту в больницу, к очередному столкновению с матерью Стива. Она расхаживала перед входом в больницу, пытаясь приободрить себя.
Речь идет не о ней, не о старых счетах или обидах.
Речь не о том, чтобы вылить ведро с водой на Злую Волшебницу Запада.[12]
Речь идет о Стиве.
Она повела плечами, чтобы расслабить мышцы, как боксер перед схваткой, и решительно направилась к дверям, но вдруг услышала, как кто-то окликнул ее.
Облегчение, которое она ощутила от этой задержки, можно было назвать трусостью, но Силла с радостью ухватилась за эту возможность. Повернувшись, она улыбнулась Кэти и Тому Морроу.
— Как ваш друг? — Кэти погладила руку Силлы.
— Так же. Без изменений. Я хотела бы еще раз поблагодарить вас за помощь, которую вы оказали, когда Стиву делали операцию.
— Не стоит.
— Для меня это было очень важно. Вы сегодня работаете?
— Нет, мы приехали навестить нашу крестницу. У нее родился ребенок.
— Чудесно. Ну… — Силла оглянулась на дверь.
— Хотите, я сначала поднимусь наверх с вами? — предложила Кэти.
— Нет, нет. Я в порядке. Просто… вероятно, там мать Стива. Она меня очень не любит. Если мы окажемся в одном помещении, там будет слишком напряженная атмосфера.
— Это я могу уладить, — Кэти улыбнулась. — Я поднимусь наверх и уведу ее на пятнадцать или двадцать минут.
— Как?
— Как волонтер. Куплю ей чашку кофе, выслушаю. Это отвлечет ее, а вы сможете немного побыть наедине с вашим другом.
— У нее получится, — улыбнулся Том. — Никто не в силах сопротивляться обаянию Кэти.
— Я буду вам так благодарна.
— Ерунда. Том, составь Силле компанию. Пяти минут мне хватит, — бодро помахав рукой, Кэти вошла в больницу.
— Она потрясающая.
— Лучшая из всех, — согласился Том. — Давайте присядем, пусть она воспользуется своим преимуществом. Я очень сочувствую вашему другу.
— Спасибо. — Три дня, подумала она. Три дня в коме.
— У полиции есть какая-нибудь версия?
— В общем, нет. Мы все надеемся, что Стив нам расскажет, если… когда, — поправилась она, — очнется.
Краем глаза она заметила белый микроавтобус, пересекавший стоянку автомобилей, и, вздрогнув, отвела взгляд.
— Надеюсь, осталось недолго ждать, — Том ободряюще похлопал ее по руке. — Как там справляется Брайан на вашем участке?
— Уже кое-что видно. Он молодец. Вы должны гордиться им.
— Уже горжусь. Вы затеяли амбициозный проект. Участок, дом. Все это требует много времени, денег и труда. Об этом много говорят, — добавил он.
— Оно того стоит. Заезжайте как-нибудь — посмотрите, как продвигается дело.
— Я надеялся, что вы предложите, — подмигнул Том.
— В любое время, мистер Морроу.
— Том.
— В любое время, — повторила Силла и встала. — Пойду проверю, добилась ли Кэти успеха.
— Можете не сомневаться. Я буду молиться за вашего друга.
— Спасибо.
Вот поэтому, думала Силла, когда пересекала холл, направляясь к лифту, я и хочу, чтобы здесь был мой дом. Потому что здесь есть такие люди, как семья Морроу, как Ди, Вики и Майк — персонал реанимационного отделения, которых она видит каждый день. Люди, которым не все равно.
В конце концов, такие люди, как Форд.
И даже такие, черт побери, как сердитый и вечно недовольный Бадди.
Выйдя из лифта, она увидела на сестринском посту Майка.
— Как он?
— Стабилен. Функция почки в норме. Это уже прогресс.
— Хорошо. У него кто-то есть?
— Миссис Морроу увела миссис Ченски выпить кофе, — Майк улыбнулся. — Так что путь свободен.
— Слава богу.
Синяки все еще покрывали его лицо, но они уже начали желтеть по краям. Густая щетина, покрывавшая щеку, уколола Силлу, когда она наклонилась и поцеловала его.
— Я вернулась. Сегодня на улице жарко. Хочется раздеться.
Она повернулась к окну, чтобы рассказать, что там происходит, и заметила рисунок, который был прикреплен к раме.
— Что это у нас? Кон Бессмертный? — Она оглянулась на Стива. — Видишь? Очень похож.
Это нарисовал Форд. Силла поняла бы это и без подписи в нижнем углу. Стив был изображен в набедренной повязке, с широкими черными ремнями на груди и в сапогах до колен. Его волосы развевались, как на сильном ветру, а на лице была вызывающая улыбка победителя. Его руки сжимали рукоять меча, острие которого упиралось в землю между широко расставленными ногами.
— Большой меч, явный символ. Тебе это должно понравиться. И бицепсы, выпирающие над нарукавниками, татуировки, ожерелье из когтей. Кон Бессмертный. Он тебя раскусил, правда?
Слезы, подступившие к горлу, были безжалостно проглочены.
— Ты это увидишь, да? — Она подошла к Стиву и взяла его за руку. — Ты очнешься, чтобы увидеть это. Хватит уже, Стив, правда, хватит. Будь оно проклято. Это дерьмо продолжается слишком долго, так что перестань тратить время и… о боже.
Неужели его рука пошевелилась? Он двинул рукой, или ей это показалось? Она медленно выдохнула и пристально посмотрела на его пальцы, лежавшие у нее в руке.
— Не заставляй меня снова на тебя кричать. Ты же знаешь, если я разойдусь, то перекричу твою мать. Кстати, она скоро вернется, так что…
Пальцы Стива дернулись, затем согнулись. Она ощутила легкое пожатие.
— Хорошо, хорошо, умница, оставайся, не уходи никуда. — Свободной рукой она потянулась к кнопке звонка и нажала на нее. — Давай, Стив, сделай это еще раз. — Она подняла его руку и прижала ее к губам. И засмеялась, когда его пальцы вновь шевельнулись и слегка согнулись.
— Он сжал мою руку, — крикнула она вошедшему в палату Майку. — Он дважды сжал ее. Он приходит в себя? Да?
— Говорите с ним, — Майк подошел к кровати Стива и приподнял ему веко. — Пусть слышит ваш голос.
— Давай, Стив. Это Силл. Очнись, лентяй. Будто мне больше нечего делать, как стоять тут и смотреть, как ты дрыхнешь.
С другой стороны кровати Майк проверял пульс, реакцию зрачков, кровяное давление. Затем сильно ущипнул Стива за предплечье. Рука дернулась.
