Глава 3
— По департаментам, выхлоп и вход, с начала года, коротко.
Директор финансов отмирает, когда Рапид склоняет голову в его сторону, даже не удостоив подчиненного взглядом.
Потому что взгляд Альфы занят.
Бесконечным напором давления на меня.
Пальцами цепляю себе взмокшую кожу на шее, и взгляд туда сразу же целится.
У меня и рука вспотевшая, и вдоль горла каждая сползающая капелька, хоть и размером с песчинку, бьется разрядами. И везде-везде мокро.
Я не успеваю толком поразмыслить о том, что моя жизнь закончена. Обычно говорят «прежняя», потому что тогда начинается новая, но… у меня только одна жизнь может быть. Альтернативы меня убьют.
Не успеваю, так как образ сожаления сразу же перехватывается неистовыми пылкими переживаниями. Гормональной нечистью, что зашприцевывает вены тягучим непреодолимым желанием.
Я всегда, всегда боролась с Омегой внутри, и полагала, что научилась как, но сегодня… сейчас все кончено.
Лихорадка Омеги мне знакома, хоть я и десяток лет не слазила с блокираторов. А это… это не регулярная интоксикация похоти.
Это — гормональная детонация, воронками бахающая по жилам, меняющая биологический рельеф, смещающая слой за слоем… Это душекружение, безжалостно переписывающее узор-код каждой клетки. Тотально измененное состояние, трансформация.
Рапид прерывает отдел финансов, и дает слово логистике, недовольно и снисходительно, и ни на секунду не отпускает мои глаза.
Я в плену у его взгляда, и в плену собственного тела, потому что даже задыхаться не могу начать. Мне нужно… как-то вытолкнуть кислород обратно, но я не могу. Что-то погрузило меня в оцепенение.
Что-то.
Это его запах.
Запах Альфы.
Если и существует нечто более живое, будоражащее и желаемое, то я никогда такого не чувствовала, и не верю, что встречу подобное.
Титаническим усилием воли я отцепляю пальцы от шеи и впиваюсь подушечками в край стола.
— Короче, — обрывает Рапид директора логистического отдела.
Морин Варвуд — лихой, то есть, представитель той расы, которую нелегко запугать Альфой. Но сейчас он едва ли отличается от обычного человека. Молчит и кивает, и лишний раз пошевелиться боится. Я хочу испытывать к лихому сочувствие, но ни одно переживание не в состоянии пробиться через штормовой ураган желания.
Туловище Альфы напротив словно обладает не только индивидуальным магнитным полем, а собственной атмосферой, подчиняющей ближайшие объекты новым законам и новой погоде. Линии массивные и выпуклые, в спайках образовывают необъятную поспешному взгляду махину плоти. Каина будто из скалы, окружающей наш небоскреб, вырезали и кожей обтянули.
Должно ощущаться как обман.
Ненастоящий организм.
Не человек, скрывающийся в плоти человека.
Чтобы там не судачили, Альфы и Омеги — всего лишь биологический вид людей, попросту неординарный из-за генетического наследия. Характеристики мутационной случайностью осели в ДНК: прощальный протеиновый рев рода оборотней, которых истребили давным-давно.
Но моя Омега… раздувающаяся огнем изнутри Омега, увеличивающаяся с каждой секундой… думает, что только он — Альфа Каин Рапид — и есть настоящий.
Я останавливаю собственную ладонь в последнее мгновение. Перед тем как самой себе задушено закрыть рот.
Мне плевать, как я выгляжу со стороны.
Небеса, Рапиду наверняка все понятно. Он вздыхает мой запах, — флер возбуждения столь немысленной концентрации невозможно игнорировать — и мой мозг еще достаточно функционирует, чтобы понимать зачем Альфа иногда гневно подтягивает ноздри и едва заметно поводит головой.
Но я же на блокираторах! Если он и чует меня, то только потому что его запах спровоцировал нечто необратимое во мне.
— Цифры, — рыпается Альфа, понижая голос до слабо различаемых низов. Серая гладь бурана в его слегка выпуклых глазах темнеет.
Помоги нам провиденье, Каин Рапид только что отдал Альфа-приказ.
Прямо здесь.
На обычном совещании.
В ординарном бизнес-зале, лишенном уличного света из-за отсуствия окон. Чернильную гладь скалы отделяет от трех стен всего лишь плитняк стекла.
По самому незначительному поводу, в адрес ординарного лихого.
И мощь его приказа в воздухе нерушимым кремнем повисает.
Такой Альфа-приказ невозможно ослушаться.
Я, видимо, реакцию неконтролируемую выдаю, потому что сидящий напротив Каин заметным усилием подавляет собственную напряженность, и хваткой кулака поправляет толстую ткань накидки.
— Дай список еще раз, полный.
Он обращается к другому Альфе, незнакомцу в белых одеждах, что вместе с Рапидом в зал вошел. Тот подносит боссу бумаги, но, тут же отходя, бросает быстрый взгляд на меня.
Я не могу не испугаться. Больше всего на свете я хочу не бояться, но страх столь инстинктивный проявляется вне моего контроля.
В таком состоянии, на игле эмоционально-гормонального раздора Омеги, все эти присутствующие Альфы представляют… угрозу для меня. И еще сейчас, почему-то, они кажутся невыносимо омерзительными; болотными ядовитыми существами. Все, кроме Каина.
Он молниеносно возвращает взгляд ко мне и заметно хмурится.
Его раздосадованность неожиданной вспышкой захватывает помещение, и словно тонким куполом нависает над нами.
Это… ужасает. Четверка Альф неподвижны как мертвецы. Тот бугай-Альфа, сопровождающий босса, тоже цепенеет.
— Ты… это ты. Это ты руководишь научным департаментом.
Медлительность речи Рапида обманчива. Слово за словом докучливость его внимания дотягивается до меня.
