Глава 22.
Мое согласие было дано спонтанно, на автомате, но я не стала себя поправлять.
Это всего лишь слово. Мое словесное согласие ничего не значит, а так я возможно хотя бы что-нибудь узнаю от него.
Мне действительно важно, чтобы он сам передо мной раскрылся. На свою правду он получит правду и от меня. Скажу, что знала обо всем с первого дня, а там мы дальше посмотрим, что нам с этим делать.
Губы Ветринского сложились в улыбку. В нехорошую улыбку. Не поверил он мне.
— Отлично. Ты согласна, — кивает. — Тогда не стоит тянуть. Завтра объявим о помолвке.
— Ч-что?..
— В день свадьбы я обо всем тебе расскажу.
— А… как это? Вы сказали… То есть ты сказал, что тебе нужно всего лишь мое согласие.
— Ну что тебе стоит подождать до дня свадьбы? — вымолвил он с иронией.
Да не поверил он мне! Он же не идиот верить моему слову.
— Нет-нет… — встряхиваю головой, чувствуя, как в жилах начала закипать кровь от волнения. — Я ни на что не соглашалась… Если вы не хотите говорить, то... не говорите. Я как-нибудь переживу. Но это наша последняя встреча, — последнее твердо.
Это крик отчаяния, но у меня больше нет моральных сил вести эту игру.
— Вот как… — Ветринский опускает столовые приборы на стол. — Обидно.
— Мне тоже обидно, что вы не говорите того, что мне стоит знать.
— У тебя просто нет терпения.
— А почему я должна терпеть? Я лучше дождусь человека, который будет прямым со мной во всем.
— Если, — выделяет слово, — появится такой человек, — надменно хмыкнул мужчина. — Ты не осознаешь своего положения, милая.
— Я вам не милая.
Его страшно бесит то, как я огрызаюсь, но он глотает любую мою выходку.
— Твой отец никогда не отпустит тебя. Ты будешь несчастна в этом доме, наблюдая за тем, как твой родитель под твоим же носом, унижая тебя и твоих сестер, будет строить свою жизнь со своей любовницей.
Это прозвучало настолько проникновенно, а еще и правдиво, что я не сдержалась и пустила одинокую слезу.
Вспыхнула небывалая ненависть к этому человеку.
Все. Хватит. Игра окончена.
— Мой отец уже отпустил меня, — заявляю ровным тоном, — когда продал меня вам. Мне обо всем известно, ясно? И не отец мне об этом сказал. Я стояла рядом с дверью и слышала каждое слово вашего разговора в день помолвки. В особенности те слова, которые говорили вы! Я для вас… — произношу с надрывом, срывая салфетку со своих колен, — просто приобретение в каких-то целях. И вот все это… я позволила всему этому быть… даже не знаю для чего я пошла на это! Я вас ненавижу, ясно? — швыряю салфетку на середину стола. — И даже не думайте, что деньги, которые вы заплатили моему отцу, дают вам какое-то право на меня. Я не вещь! Я никому не принадлежу! И я скорее яда приму, чем соглашусь быть вашей женой!
На этой напряженной ноте, излив все, что было на душе, я схватила свою сумочку и сорвалась из-за стола.
На пути к лифту я слегка заблудилась, но все же нашла его, начав лихорадочно тыкать на кнопку вызова лифта.
— Давай же… Давай… — нервно стучу каблуком по плитке.
Не оглядываюсь. Не хочу этого. Да и не успеет он меня догнать. Ему счет надо оплатить, а это время.
Думала, буду жалеть, но напротив — я испытываю нереальное облегчение. Я больше не должна притворяться перед этим ублюдком, которому зачем-то давала шанс самому открыться. В определенном смысле я даже понять его хотела, все выяснить, а он, невзирая ни на что, продолжал играть в свою игру.
О чем я только думала?..
Отец тоже сегодня узнает, что я думаю о нем, и если я не встречу его по пути, то приду прямо в его комнату. Мне плевать, чем он будет заниматься в этот момент и насколько сильно будет занят. Он все выслушает.
Только двери лифта распахнулись, я вбежала в лифт и сразу несколько раз нажала на единичку.
Лифт принял команду и в эту же секунду я увидела догоняющего меня Ветринского. Я думала он не успеет, но в последний момент он остановил дверь рукой и вошел в лифт.
Вжавшись спиной в стену лифта, я уставилась на мужчину исподлобья, всем взглядом говоря ему: «лучше не приближайся».
Маска слетала с его лица. Теперь в его глазах не лед, а пламя. Больше он не изображает эдакого робота. Я одурачила его, заставив поверить, что рассматриваю его предложение.
— Не подходите ко мне… Стойте где стоите.
— Считаешь, заявить такое, а потом сбежать — правильное решение? — делает шаги ко мне, а я еще сильнее вжимаюсь в стену.
— Ничего правильней в своей жизни не делала.
— Какая ты… — рассматривает меня с ног до головы. Предположить не могу, как бы он хотел это продолжить. А и знать не хочу!
— Можете попросить назад свои деньги у моего отца, пока он их не потратил. Вот вам мой совет.
— Дело не в деньгах.
— Нет, конечно. Вам «товар» нужен, — кривлю губы, складывая руки на груди. — А вот моему отцу и правда деньги важнее всего.
