Глава тридцать четвертая. Виола. Неужели это правда?
Снова послышались шаги, а я вздрогнула, видя незнакомого мужчину, который приказал
открыть камеру. Заклинание спало, а мне протянули одеяло, подушку, чистое белье и миску с горячим супом.
- Спасибо вам, - у меня по щекам потекли слезы, а я дрожащей рукой взяла ложку. Неужели они решили меня накормить?
- Мужа благодари, - буркнул мужчина, осматриваясь по сторонам. Завеса снова опустилась, а я сидела и плакала, видя, как слезы капают прямо в горячий суп. Внезапно послышались шаги, а я только успела попробовать еду, вслушиваясь в урчание голодного желудка.
- Что это еще за новости! - послышался голос министра. Он остановился перед камерой, а за ним тянулась целая свита. - Кто посмел ей дать одеяло и подушку? Кто посмел ее накормить?
Все молчали, а я жадно ела.
- Отобрать! - приказал министр, сверкнув глазами. - Отобрать! Найти, кто это сделал и наказать! Лишить премии и зарплаты!
- Так точно, - прошелестели голоса, а ко мне в камеру ворвались боевые маги, отнимая все.
- Вот, так будет гораздо лучше, - надменно заметил министр, а я начинала его ненавидеть. Он обернулся к своим сопровождающим. - Запомните. Тюрьма - это не курорт. Итак, наше чудовище все еще молчит. Не хочет признаваться, да?
Я отвернулась, а потом услышала стук. Министру принесли стул, на который он уселся.
- Ну что ж, - заметил старик. - Начнем. Ведите протокол. Имя?
- Виола, - прошелестела я, глядя на старика. Тот с пару мгновений смотрел на меня, а потом резко встал. Подчиненные сделали несколько шагов назад, а я не понимала, что произошло.
- Ты издеваешься? - процедил министр, глядя на меня страшными глазами. - Виола?
- Да, Виола, - выдавила я, не понимая, что плохого в моем имени. Неужели в этом мире нельзя, чтобы тебя назвали Виолой? Или есть какой-то закон, по которому всех, кто осмелился назвать дочь Виолой садят в тюрьму? Я уже не удивлюсь, если он есть!
- Как ты смеешь! Кто ей сказал? - произнес страшным голосом министр, а я забилась в угол. - Виола? Виолетта? Ты специально это сказала?
Я не понимала, что происходит, осматриваясь по сторонам в надежде, что мне кто-то объяснит.
- Даже не думай, что это имя спасет тебя от правосудия! - закричал министр, глядя на меня так свирепо, словно я лично сделала ему что-то плохое. - И от смерти тоже! Она просто издевается надо мной! Мерзкая девчонка! Это ей кто-то подсказал! Не иначе!
- Но ее действительно зовут Виолой, - прошептал кто-то из присутствующих, пока я растеряно осматривалась по сторонам. - По документам, она проходит как Виолетта, Виола.
- Возраст какой? - процедил министр, глядя на меня в упор, а я начинала его бояться.
- Де.. .девятнадцать... - едва слышно прошептала я, понимая, что сейчас снова нарушу какой-нибудь закон.
- Сколько? Девятнадцать? Когда ты родилась? - процедил министр, а я видела, как трясутся его руки.
- В ма-ма-мае. Шестого ма-ма-мая, - заикалась я, понимая, что каждое мое слово выводит этого страшного старого министра из себя.
- Она просто измывается надо мной! Где? Где родилась? - пристали ко мне, а я забилась в угол, понимая, что все, что я ни скажу, все заставляет его кричать на меня. - Отвечать! Немедленно!
Я упорно молчала, а министр отдал приказ: «Пытать, пока она не скажет правду!».
- Но, - возразил кто-то из присутствующих, а на меня направили сразу несколько заклинаний.
- Стена пропускает заклинания в камеру. Учти, тварь! - процедил министр, а кто-то принес ему стакан воды, который он просто швырнул в стену. - Отвечай! Живо!
- Папа... Ой, то есть не папа... Ну я его так называла... Сказал, что в С-с-столице, -выдавила я, глядя на жаркое пламя в руках у магов. В голове все смешивалось от страха, а на меня в упор смотрели злые глаза старика. - Но потом мы переехали.
- Это уже предел! Предел моего терпения! - закричал министр, отдавая приказ магам, которые все еще сомневались. - И ведь какая-то тварь научила ее так отвечать в надежде меня разжалобить! Ну-ну! Не погнущалась стариковским сердцем!
- Но, уважаемый министр, она пока что находится в статусе свидетеля. Тем более, что она жена Ленгриса, - прошептал кто-то, а министр посмотрел на меня такими глазами, что мужчина в камзоле с золотыми пуговицами умолк.
- Плевать! Завтра ее уничтожат! Распылят на площади! - кричал министр, а на меня смотрели десятки глаз. - По моему приказу! Нет! Нет! Сейчас! Прямо сейчас! Она не смеет!
Пока министра пытались успокоить, а он кричал: «Как вы смеете обсуждать приказ министра?».
- Кто вы такие? Кто хочет на своей шкуре прочувствовать боль потери? - орал он, а я вздрагивала от каждого слова. - Нет желающих? Значит, выполняйте приказ! Под мою ответственность! Я хочу защитить мир от этой чумы!
Они совещались, а я на всякий случай сгребла пыль и могильную землю в кучку, присматриваясь к паутине в углу. Сердце бешено колотилось. Они о чем-то переговаривались, а я сидела ни жива, ни мертва. Диоваль. Диоваль.
- Ну что ж, - произнес Министр, успокаиваясь. - Иди сюда. Старик напугал тебя? Да? Смотри! Внимательно смотри!
Он достал из кармана медальон, расстегнул его, а внутри были две движущиеся картинки. Светловолосая девушка, которая улыбалась и маленькая девочка лет трех, которая махала пухлой ручкой. Я смотрела на них, не понимая, для чего мне это показывают. Все стояли молча, пока я пыталась сообразить, в чем дело.
- Это - моя внучка. Виолетта. Виола, как я называл ее, - произнес Министр, тяжело вздыхая. -Она тоже родилась в этом месяце, у нее недавно должно было быть день рождения. Ей сейчас должно было бы исполниться девятнадцать лет. Столько же, сколько и тебе. Знаешь, что я подумал. Пусть это не прозвучит глупо, но мое сердце очень хочет поверить, что ты - это она. У меня есть подозрение, что она выжила при нападении, но ее похитили. Ты очень похожа на мою дочь. Те же глаза, те же волосы, которые слегка завиваются, как у твоей покойной бабушки. Я тут подумал, а вдруг действительно ты и есть моя внучка? Ну ведь бывают же на свете чудеса?
- Может быть, - произнесла я, глядя на медальон, а потом ощупывая свою шею. Потеряла. Я его потеряла. Лежит где-то на кладбище, и я его никогда не найду.
- И негоже было бы министру держать в тюрьме свою внучку, - усмехнулся старик. В этот момент он показался мне каким-то уставшим и вовсе не злым. Он о чем-то думал, глядя на портрет, и вздыхал. - Я бы все отдал, если бы ты оказалась ею. Мою маленькую доченьку убили, а внучку похитили. И вот много лет я разыскиваю ее, но пока тщетно. Как думаешь, чудеса могут происходить?
- Могут, наверное, - осторожно ответила я, чувствуя, как сердце сжалось. Так этот бедный злой старик потерял все. Я помню, как плакала, когда умер папа, как чувствовала себя одинокой. Он тоже плакал, видимо, когда убили дочку и похитили маленькую внучку.
- Пока что все совпадает, - вздохнул министр, защелкивая медальон. - Кроме одного. Моя внучка была магом. Ее отец был магом, ее мать была магом, поэтому у девочки должны были быть магические способности.
Я вспоминала, что говорил папа. Однажды он обмолвился про дедушку в Столице. Но когда я стала расспрашивать его, папа замолчал.
- Но поскольку у тебя их нет, то ... - произнес министр, пряча медальон. - То ты просто похожа на нее. Я был бы безмерно счастлив, если бы ты оказалась ею. Поверь, никто бы не стал держать тебя в камере.
Мое сердце дрогнуло, когда я смотрела на горе старика. Мне показалось, что он немножко сумасшедший. Министр отошел, кто-то прошептал ему: «Когда?». «Погодите!», -произнес министр.
А если это правда мой дедушка? Я же своими ушами слышала, что в столице у меня есть дедушка. Я нервничала, чувствуя, что не знаю, как правильно поступить.
- А если нет? - прошептал кто-то из свиты министра, склоняясь к его уху.
- Приказ остается в силе, - едва ответил министр, тяжело вздыхая. - Потом в газетах напишем, что при попытке совершить побег была убита опасная
преступница. Так что пусть лучше сама.
- Вы уверены? - заметил кто-то, а я нервничала. Что значит «убита при попытке к побегу?». Мои руки тряслись, а я понимала, что мне - конец. Нельзя показывать магию, а с другой стороны, вдруг это и есть тот самый шанс?
- Ну же, дитя мое, - послышался голос министра. - Смелее. Моя дочь была некромантом. Ее муж был некромантом. Так что некромантия должна быть в крови у моей внучки.
Пыль, вода, плесень, паутина, мышиная какашка, волос и могильная земля? Да это просто целая лаборатория! Ничего больше нет? Этого будет вполне достаточно! Главное смешать в правильной пропорции. Я взяла миску с водой, которая стояла на полу и стала вытряхивать туда могильную землю из складок одежды. Немного обычной пыли, волос. Так-так. Совсем немного паутины. Ой, больше получилось! Ничего, сейчас еще могильной пыли добавим и плесени. Плесени маловато нужно добавить. Как там было в том зелье, которое разнесло полкомнаты? Я тогда добавляла тараканий ус, но мышиные какашки - отличный аналог. В моих скованных руках зелье приобретало коричневый цвет
- Без паники, - произнес кто-то, отвлекая меня от дела. - Если бы мышиные какашки были ингредиентом, то все магические лавки обанкротились бы в один день. Ладно, пусть пробует.
Оглушительный взрыв заставил кого-то пронзительно заорать. Со стен, словно старая краска осыпалась эта зеленая штука, про которую сейчас читает министр, а магическая стена пусть и не рухнула до конца, но получила значительные повреждения. Наручники на руках разлетелись, а я подошла к дырке, слыша, как сквозь поднявшуюся пыль кто-то надрывно кашляет.
- Вот и призналась. А вы говорите! - прокашлялся министр, а на меня тут же направили заклинания. - Не умеете работать. Ну что ж. Признание продлило ей жизнь еще на один день! Завтра на площади ее распылят без суда и следствия. В камеру из обсидианта. Намертво заколотить. До завтрашнего. кхе. утра!
К нам сбегалась вся тюрьма, кроме заключенных: «Это покушение на министра!».
- Это покушение на жизнь министра магии!!! - кричал кто-то, а я не понимала, что происходит. - Задержанная попыталась убить министра!
- Да, оформляйте, как покушение. Теперь оснований достаточно, - вздохнул старик, протирая очки платком и отряхивая дорогой сюртук платком. Он бросил платок на пол, перешагнул через него, а я крикнула: «Вы же обещали! Вы обещали свободу, если я.».
- Молчать! - меня скрутили, нацепив наручники, заведя руки за спину. На шее у меня застегнулся ошейник, а я попыталась дернуться и еще раз крикнуть, что это какая-то ошибка. Пыль все еще оседала, поэтому вместо крика получился кашель.
- Тебя казнят на рассвете. За покушение на жизнь министра, - я почувствовала, как меня куда-то волокут, поэтому уперлась ногами. - Попробуй только. Никаких свиданий с родственниками. Никаких апелляций! Завтра ее не должно быть в живых! Надо же!
Мышиные какашки! Моя внучка погибла вместе с матерью, так что твоя ложь подписала тебе смертный приговор!
