- Спасибо. А где Маша?
- У себя в комнате играет с Жулей.
- С Жулей?
- Да, мы решили так назвать собаку, – Ксюша присаживается напротив и подносит чашку с кофе к губам. И я почему-то зависаю на ее губах.
- А я уже забыл про собаку.
- Ничего, она скоро о себе напомнит. Ешь.
Кое-как проглатываю омлет и начинаю собирать мысли в кучу. Что вчера было в итоге? Я точно приперся в комнату Ксюши, долго лежал на ее кровати и ждал пока она выйдет из ванной. И вот с каким намерением я к ней пришел-точно помню. А что было дальше, хоть убей, не помню.
- Ксюша, что вчера было в твоей спальне?
- Ничего такого, о чем нужно помнить, - как-то недовольно произносит Ксюша.
- Я тебя ничем не обидел?
- Я разве похожа на обиженную или несчастную? - Ксюша встает из-за стола и выливает остатки кофе в раковину.
- Не похожа. Но что-то же мы делали или о чем-то говорили?
- Да. Мы говорили о собаке. Сошлись на том, что когда ее можно будет выгуливать, это будешь делать ты, но только по утрам.
- Я точно на это согласился?
- Однозначно. Я так понимаю, в таком состоянии ты сегодня никуда не захочешь идти с Машей?
- Не захочу.
- Тогда выбирай, что приготовить на обед?
- Что тебе удобнее, тем более, как ты понимаешь, есть я не хочу.
- Хорошо, значит, сегодня мы едим вредную пищу, – Ксюша проходит около меня, оставляя за собой легкий запах кокоса. Кокоса... Твою мать! Все пролетает в моей голове яркими картинками. Хорошо хоть постелью дело не закончилось. Придурок, мальчика бл*дь захотелось. Так ладно, подумаешь, поцеловались, не трагедия. Да и Ксюша нормально себя ведет, значит не все так плохо, сделаем вид, что ничего не произошло, тем более она, судя по всему, не против такого расклада. Выхожу из кухни и направляюсь к дочери. Захожу к ней в комнату и наблюдаю замечательную картину: Маша с Ксюшей весело играют со щенком. Ладно, надо смириться с этой собакой.
- Папа, присоединяйся к нам.
- Нет уж, спасибо. Я уеду на пару часов, следите за своей Жулей.
Ксения
Ну, кто бы сомневался, что этот гад ничего не вспомнит. Хотя, наверное, так и лучше, зато избежим неловких разговоров. Только почему-то бегство Сережи меня взбесило. Мы полдня провели с Машей вместе со щенком, отвлеклись разве что на готовку обеда. Приготовили супер вредную жареную картошку со шкварками. Только даже к обеду хозяин так и не появился, чем еще больше меня разозлил. Маша настояла на том, что мы не будем есть до тех пор, пока Сережа не вернется. К четырем часам кое-кто соизволил прийти домой. Вот только появления Сережи с цветами в руках никто не ожидал.
- Папа, а где ты был? Мы специально тебя ждали, чтобы вместе пообедать, - Сережа смотрит на часы.
- Ездил в клинику. Значит вместе поужинаем, – Сережа снимает обувь, подходит ко мне и протягивает букет из белых роз.
- Зачем?
- Просто так. Ну что, девочки, пойдемте есть, - стою с ошарашенным лицом, но букет принимаю.
Забавно, но мне никто и никогда не дарил белых роз. Пока Маша с Сережей уходят на кухню, я по-прежнему стою и рассматриваю цветы. Надо признать, что мне это нравится…
C момента появления собаки в доме прошло почти две недели. Мы потихоньку со всем освоились. Даже Сережа, кажется, влюбился в Жулю, хотя вида, конечно, не подавал. Ко мне же был снова включен режим игнора. Виделись мы редко, все свое свободное время Сережа проводил с Машей и надо признать, мне это совсем не нравилось.
***
Не знаю, как так получилось, но я втрескалась в собственного мужа, и похоже без шансов на исправление. Если меня спросят, когда я это поняла, то с точностью до секунды могу сказать, что это произошло в день встречи с белобрысой крысой. Наверняка, встретив эту мадам просто так, я бы сказала, что это вполне себе симпатичная женщина лет так тридцати пяти. Чересчур ухоженная, даже идеальная. Блондинистые волосы спадали красивыми локонами ниже плеч. Обалденная фигура, с такими нужными для женщины пропорциями, ни убавить, ни прибавить. У нее даже ногти были идеальные, не наращённые когти замысловатой формы, а свои собственные, красиво и со вкусом. У меня никогда не будет таких ногтей, подумалось мне тогда, то обгрызу, то поломаю. Спрашивается, как я вообще заметила ногти этой… мадам. Да все просто, в один из августовских вечеров я решила срочно купить мороженое, зашла в ближайший гипермаркет, дотянулась до заветного ведерка одновременно вместе с мадам «я идеальная во всем». То ли я была поражена ее идеальностью, то ли просто сглупила, но последнее мороженое отдала ей. Она пристально посмотрела на меня, мило улыбнулась, поблагодарила, и идеальной походкой подошла к мужчине. Погладила его по плечу и медленно потянулась к его губам. Такой лёгкий, невесомый поцелуй, но мне стало почему-то завидно, той самой белой завистью. Правда, это было до тех пор, пока мужик не повернулся. Вот тогда-то во мне и проснулась ревность и отнюдь не белая, а пожирающая меня черная зависть. Я понимала, что Сергей не монах и у него есть женщины, но одно дело понимать, другое за этим наблюдать. Я стояла, как вкопанная и с жадностью пялилась на идеальную картину мужчины и женщины. Благо, прохожие толкнули меня в бок, тем самым приводя меня в чувство. Вот так я осталась без любимого мороженого, и как оказалось, важного для меня мужчины. Я быстро вышла из магазина и как ненормальная стала наблюдать за выходом. Через несколько минут белобрысая крыса вместе с Сергеем села в свой автомобиль, а я так и осталась одинокой дурой, без мороженого и идеальных ногтей.
С того памятного вечера я медленно и верно начала сходить с ума. Совершала подвиги, вставая в дикую рань, чтобы как можно больше видеть Сережу. Я стала ненавидеть среду и субботу. В эти дни Стрельников и вовсе не появлялся дома, разве что готовил завтрак, а ночевал не с нами, с белобрысой, конечно. Как я раньше не понимала, что в эти дни он не дежурит, а просто спит с этой крысой? Лена, кажется, так он ее называл. Наверняка это и есть та женщина. Теперь и некогда нормальное имя, стало для меня каким-то ненавистным. Так пролетел почти весь сентябрь. От дурацких мыслей спасали Маша и животные, с ними скучать не приходилось, но как только наступал вечер все возвращалось с двойной силой. Дурацкие картинки с белобрысой так и лезли в голову.
