Бывший моей сестры

Слышу, как мама ахает и хватается за голову с бледным выражением лица.

— Мам? Мам, что случилось?

— У твоего отца… У него сердечный приступ.

* * *

— Что ты имеешь в виду, папа? Как мы можем потерять контроль над компанией? Это невозможно! — стою в больничной палате отца со слезами на глазах.

Отец выглядит бледным и напряжëнным, хотя и держится храбро.

— Это не исключено… — хрипит он, морщась.

— Оставь отца, Ева. Ему нужно отдохнуть. Вопросы можно задать позже. Бизнес подождëт, — мама бросает на меня хмурый взгляд.

— Всë в порядке, Анастасия. Прошло уже пять дней и мне лучше. Я должен рассказать ей, что случилось, — отец отмахивается от мамы. — На прошлой неделе я получил отчëт, где говорилось, что кто-то обращался к нашим акционерам и делал им невообразимые предложения в обмен на их акции. И этому человеку удалось приобрести огромный процент акций, которого достаточно для того, чтобы иметь контрольный пакет. И мне не нужно объяснять тебе, насколько это губительно для нас.

Как вообще могло случиться, что такой массовый выкуп произошëл у нас под носом, и никто не заподозрил неладное? Но сама эта идея нелепа! Гостиницы принадлежат нашей семье много лет, и никто не может их забрать просто так. Кому это вдруг стало нужным?

Сжимаю кулаки, ногтями впиваясь в кожу. Отец выглядит уставшим и слабым. И что ещë хуже – видеть поражение в его зелëных глазах, так похожих на мои. Я никогда не видела его таким. Роман Гёршт всегда был символом силы и решимости.

Дверь в палату тихо приоткрывается и чья-то седая голова неловко заглядывает. Глаза Виктора быстро окидывают всех в палате, остановившись на отце.

— Я могу войти?

Мама выглядит так, будто хочет отказать юристу компании, но прикусывает язык, обратив внимание на отца.

— Виктор, — отец коротко кивает ему. — Какие новости?

Отхожу к окну, опираясь на подоконник. Любопытство съедает мои нервы по кусочкам.

— Семья Гёршт по-прежнему владеет акциями, а точнее сорока семью процентами. Энгберг Inc. удалось получить…

— Энгберг? — глаза широко распахиваются. — Вы только что сказали Энгберг? «Энгберг Инкорпорейтед»?

Виктор явно сбит с толку.

— Да, за выкупом акций стоит «Энгберг Инкорпорейтед». И они сделали это очень умно…

Остальные слова заглушает головная боль, мозг прокручивает одно и то же слово: Энгберг. Дрожь бежит по позвоночнику, а ноги превращаются в желе. К счастью, рядом стоит кресло, в которое я опускаюсь в оцепенении.

Должно быть это какая-то ошибка. Энгберг… Компания Тимура была в шаге от наших отелей. Конечно, это не совпадение. Или все же глупая случайность?

В какую игру он играл и почему начал именно сейчас? Почему за эти пять лет ни одного слова или намëка на вендетту против моей семьи? В памяти сразу возникает лицо Тимура – холодные безжалостные глаза, смотревшие на меня.

— Ева? — голос отца вырывает из мыслей. — Всë хорошо? Ты такая бледная.

— Я в порядке.

Одна идея вспыхивает в голове и остается там.

— Мне нужно уйти… Да. Я вернусь как можно скорее. Нужно сделать кое-что важное.