Глава 39
– Юля! – возмущённо воскликнул Герман Алексеевич, подходя ближе.
Я перевела на него взгляд, и не понимала, откуда он вообще свалился на мою голову. Ведь разница кто я, и кто – он, была колоссальной! Я никогда не впишусь в его «требования»! И мир, в котором он живёт, никогда не станет для меня привычным. В его мире нет места шалостям детей, рисункам на асфальте, поеданием еды руками. Мне захотелось бежать. Бежать, как можно дальше и быстрее.
– Извини… те, – произнесла я онемевшими губами.
– Ты идёшь? – нетерпеливо бросил Герман Алексеевич.
И тут я вспомнила все его фразы, которые звучали с издёвкой: «думаю, что и у вас есть приличные заведения», «даже и в вашем городе есть такси», «вот, что я смог у вас найти»! Во всех звучало пренебрежение. Такое ощущение, что он сделал великое одолжение, осчастливив наш город своим появлением. Я перевела взгляд на девочку. Она продолжала рисовать, не обращая на нас никакого внимания.
– Герман Алексеевич, извините, но мне нужно уйти.
– Ты расстроилась? Тебе не понравилось? Что?! Что не так?! – В голосе мужчины звучало раздражение.
– Мне нехорошо. Я ещё раз прошу прощения, – выдавила из себя.
– Давай поднимемся ко мне в номер. Я смогу оказать тебе помощь. Я ведь врач!
«Я тоже!»
– Нет. Не нужно. Я справлюсь сама. Мне просто нужно… домой.
– Юля, я не понимаю, что произошло, но думаю, что твоё «недомогание» пройдёт. Вот увидишь, – добавил тихо Герман Алексеевич, беря меня за руку и притягивая к себе.
– Нет.
Мне показалось, что я услышала скрежет зубов.
– Хорошо. – Вдруг резко отступил Ольков. – Я подожду. У тебя ещё есть время. В субботу мне нужен ответ. И, я надеюсь, он будет другим. Юля, подумай хорошо.
– Я подумаю, – ответила. Хотя уже знала ответ, и не думаю, что он изменится.
Я больше никогда не буду делать того, что не хочу! Никогда!
Ворвалась домой и залезла в душ, смывая с себя весь этот день.
Так как вчера я уснула рано, то и проснулась намного раньше будильника. Настроение было чудесным. Вот что значит хорошо выспаться! И на работу я шла, как и прежде: с улыбкой и хорошим настроением. Вот только, зайдя в свой кабинет, остановилась на пороге: на столе стоял огромный букет белоснежных лилий. Цветы были чистые и невинные. Но вот то, что в мой кабинет кто-то заходил, мне не понравилось. Пришлось спуститься в регистратуру и выяснить, кто брал ключ от кабинета. Но никакой полезной информации я не получила. Цветы были доставлены курьерской службой. И курьер в присутствии охранника просто поставил их на стол и уехал. Вернулась на рабочее место. В букете была открытка.
«Каждый день благодарю судьбу за нашу встречу!»
Ни подписи. Ни намёка. Герман решил, что я могу «забыть» о своём обещании? Сама не знаю почему, но это меня разозлило, и я уже собиралась избавиться от букета.
– Боже, какая красота! – В кабинет вошла Нелли Сергеевна. – У тебя завёлся поклонник! – пропела, играя бровями, женщина.
– Заводятся тараканы, а не поклонники, – проворчала себе под нос, пряча лилии за жалюзи. Открытку пришлось сунуть в сумочку.
– Юля! Они же сгорят на солнце! – воскликнула Нелли Сергеевна! – Зачем прятать такую красоту?! Давай поставим на шкаф!
– Они могут вызвать аллергию! – прошипела я.
– Эти – без запаха! – со знанием дела парировала Нелли Сергеевна, не заметив моего недовольства. – А пыльцу я сейчас срежу. Вот и всё! Полюбуйся!
Но любоваться не хотелось. Радовало, что они стояли за моей спиной и не мозолили глаза. Поэтому я тут же выкинула их из головы. Естественно, что домой я их не забрала. Пусть радуют Нелли Сергеевну.
На следующий день в кабинете меня ждала корзина белых роз и цветущая Нелли Сергеевна.
– Юлечка! Кто бы он ни был, нельзя упускать такого мужчину!
– Вы принимали?
– Да. Привёз курьер для Юлии Станиславовны Сафоновой, – подтвердила медсестра. Там открыточка!
Я выдернула конверт.
«Каждый день без тебя – пустой! Каждый час без тебя потерян!»
Вот что ещё сказать? Красивые слова. Шикарные цветы. Но. Не тот мужчина.
Всё-таки лилии перекочевали на подоконник. А место на шкафу заняли розы.
Я не знала, как реагировать на проявление такого внимания, и поскольку адресат не был подписан, то и звонить не стала.
Уже с опаской шла на работу в среду. Я так понимаю, что настойчивость Германа Алексеевича говорит о его решительности, а выбор – о непреклонности. Я же считала себя предателем. Ведь нужно было сразу сказать ему о своём решении, а не обнадёживать зря. Чувство совести потихоньку начало точить мою уверенность.
Среда отметилась корзиной непонятных белых и красных цветов. Нежных и воздушных. Они были похожи и на розы, и на маки. Но их названия я не знала. Как всегда, выручила Нелли Сергеевна.
– Юлечка, это – эустома. Обычно белые цветы говорят о верности и преданности, и с их помощью хотят сказать девушке, что готовы любить её всю жизнь. Такое завуалированное предложение руки и сердца. А красные – это признание в любви. Юля, твой мужчина неисправимый романтик. Я так за тебя рада!
Я с лёгким замиранием открыла конверт.
«Ты заполнила собой мою душу и сердце. Я не могу без тебя».
– Рассекретишь? – шёпотом попросила Нелли Сергеевна.
Я отрицательно покачала головой.
Теперь и второй подоконник был занят. Погода стояла пасмурная, и было прохладно. На предложение Нелли Сергеевны, забрать «красоту» домой, отказалась. Странно, что цветы присылали на работу. Или же адресат был не уверен, что дома я их приму? Бросила ломать над этим голову. Была уже середина недели! Суббота неотвратимо приближалась. Но дело было не только в Германе, а ещё и в том, что в субботу должно было быть выступление Алёны в Доме Творчества. Я не знала, получила она свою роль, или нет, и была не уверена, что мне нужно туда идти. Ведь, по сути, меня там никто не ждал. Но, с другой стороны, я обещала ребёнку, что обязательно приду. Я решила, что выполню своё обещание, пусть даже никто об этом и не узнает. Но предательский внутренний голос противно прошептал, что это слабое оправдание, чтобы ещё раз увидеть Диму. То, что он там будет, я ни секунды не сомневалась.
