- У меня шампунь закончился, вот за твоим пришла, – тычу ему в грудь флаконом.
- Ясно. Может уже откроешь глаза? - отрицательно качаю головой.
- Ну ладно. Давай тогда мыться, - и включает душ, хорошо хоть не ледяной.
- Ты дурак что ли? - выключаю воду, а у самой все платье промокло, и с волос стекают капли.
- Давай раздевайся, а то нехорошо как-то, я тебя голой ещё не видел, задница не в счёт.
- Прекрати! Снова твои дурацкие шуточки, надоело!
- Никаких шуточек, я серьёзен, как никогда. Надо было ещё в Турции не церемониться и сделать то, чего хотелось обоим, - ушам своим не верю, это что признание в том, что меня хотят? Пока я обдумываю сказанные слова, Сережа притягивает меня к себе, зарывается руками во влажные волосы и невесомо проводит губами по шее.
- Я скучал, - это наверняка сон или я просто сошла с ума.
Сердце грохочет так, словно сейчас выскочит из груди. Невесомые касания губ становятся более ощутимыми. Вот он прикусил шею, на секунду отстраняется, чтобы заглянуть мне в глаза.
- Давай все же снимем его? - я как послушная кукла тяну руки вверх, и в считанные секунды Сережа стягивает с меня мокрый кусок ткани, совсем некстати подумалось, что на мне нет красивого белья. Лифчика и вовсе нет, трусы... черт, какие же на мне трусы? Опускаю взгляд вниз, но замечаю вовсе не свои трусы, а Сережино возбуждение. Черт, это не сон. И я стою в одних трусах и пялюсь туда, куда и не следовало бы. И вот это будет во мне?! Сережа усмехается, а я начинаю приходить в себя. Нет, это все неправильно, не так должно быть. Прикрываю руками грудь и пытаюсь выйти из душевой.
- Ты куда собралась?! - Сережа хватает меня за плечи и разворачивает к себе спиной.
- Платидорасов кормить, вспомнила, что они изголодались.
- Ксюша, хватит, - Сережа накрывает мои ладони своими руками. Настойчиво убирает их и начинает гладить грудь. Сначала медленно, нежно, затем обхватывает чуть сильнее, при этом снова целуя меня в шею. - Расслабься, чего ты так напряжена?
Хотелось бы мне сказать почему напряжена. Это, Сереженька, не в тебя упирается что-то большое, а в меня. Вслух, конечно, этого не говорю, но по-прежнему не могу расслабиться. Да, стоит признать, что мне просто страшно! Сережа разворачивает меня к себе лицом и целует в губы, сначала не отвечаю, находясь по-прежнему в ступоре, но когда он притягивает меня ближе, и я касаюсь его грудью, я почему-то расслабляюсь и отвечаю на поцелуй. Целуемся мы, кажется, целую вечность, руки Сережи и вовсе сжимают мою попу. Сначала не замечаю настойчивый звонок, потом понимаю, что это Сережин телефон, который трезвонит, не прекращая ни на минуту.
- Черт, ну что за свинство! - Сережа отстраняется от меня, целует в нос. - Пойдем в кровать, я пока отвечу, - выходит из душа, накидывает на себя полотенце и подаёт мне такое же. Берет телефон и все-таки отвечает на звонок.
- Да, мама! Это что так важно, что ты так трезвонишь? - недовольно произносит Сергей. Я обматываюсь полотенцем и прислушиваюсь к их разговору. По лицу Сергея можно сразу понять, что что-то действительно случилось.
- Конечно. Я сейчас выеду.
- Что случилось?
- Прости. Продолжить не получится. Родители попали в аварию.
- Они живы?!
- Да, но без сознания. Звонил их знакомый. Ксюш, я сейчас уеду. Насколько-не знаю. Маше пока ничего не говори.
- Хорошо, - Сережа начинает быстро одеваться, а я так и стою в одном полотенце, снова находясь в каком-то ступоре.
- Ксюш, иди оденься, - я киваю и молча выхожу из комнаты. Быстро накидываю на себя первую попавшуюся майку, спортивные штаны и иду провожать Серёжу.
- Ладно, я поехал, как только будет что-то известно, я позвоню, - кидает на ходу и быстрым шагом идёт к двери. А потом возвращается и целует меня в лоб. - Не грусти.
Семнадцать дней... Ровно семнадцать дней его нет. Как в каком-то фильме я зачеркиваю дни в календаре. За все время он позвонил только один раз. Маше же звонил часто, судя по ее разговорам. А вообще кто я такая, чтобы мне звонили. Так, девка, с которой можно переспать, потому что захотелось или "чтобы было". Я чертовски устала, сил больше ни на что нет. Я даже уже не могу обижаться, я измотана физически и морально настолько, что боюсь вообще никогда его не дождусь. И мне страшно, очень страшно...
