Часть 38
***
Лев Аркадьевич Шелест стоял у большого панорамного окна, рассматривая усыпанную сотнями огней территорию своих владений. В отличие от многих друзей-магнатов он знал цену всего, во что вложил свои кровные, и ни одна заработанная копейка не утекала в никуда. Все расходы были под его неусыпным контролем. Потому что в отличие от других, унаследовавших своё баснословное состояние от влиятельных родителей, Лев Аркадьевич заработал на всё это сам.
За спиной десятки лет каторжного труда, сотни сомнительных сделок и лихие девяностые, которые не прошли для него бесследно. След от шальной пули в бедре до сих пор реагировал на непогоду, а на Ваганьковском кладбище был захоронен целый склеп его прежде товарищей, которым во время "золотой лихорадки" повезло чуть меньше, чем ему. Но, несмотря на опасность, он всё равно рисковал, шёл по головам, обманывал и воровал, если того требовали обстоятельства. Да что уж – на его совести были и души мешавшихся под ногами конкурентов.
То было время сложное – не ты, значит, тебя, а Лев Аркадьевич не привык опускать руки и ещё в ранней молодости расставил для себя приоритеты. Он всегда знал, что станет большим человеком, и шёл к осуществлению своей мечты семимильными шагами. Сначала мелкие ларьки, затем точки на центральном рынке, потом небольшой магазин... И хоть первые кирпичи в непробиваемую стену своего благосостояния он положил сам, смазывая каждый собственным потом и кровью, огромным подспорьем в будущем для него стала поддержка отца Маши, очень влиятельного в те годы человека. Маша была тощей избалованной девчонкой, единственной дочерью Венедикта Хвостова – в раннем прошлом авторитетного "медвежатника", а в конце восьмидесятых – крепко стоявшего на ногах бизнесмена, живущего "по понятиям".
Молодой амбициозный Лев и Маша познакомились в модном тогда подпольном клубе для избранных "Фараон", и девчонка сразу вцепилась в парня мёртвой хваткой. Ей было всё равно, что по меркам её отца Лев Шелест был относительно беден, она поставила родителю непререкаемое условие: "он станет моим мужем, и это не обсуждается!" — и Лев стал, даже несмотря на скверный характер Маши, стал с большим удовольствием. Ну и пусть, что чувств нет, зато связи её отца открыли для него новые горизонты. Спустя всего три года после того, как в его паспорте появлялась печать о браке, он превратился из просто обеспеченного в очень обеспеченного. Капитал рос словно на дрожжах, его уважали и боялись. Перед ним лебезили и набивались в друзья. Спустя ещё пять лет Лев Шелест обошёл самого Хвостова, оставив того плестись далеко позади.
Всё это время Маша оказывала мужу всяческую поддержку, она не ныла, как жёны его друзей, что тот практически не живёт дома, она сама толкала его на разного рода финансовые авантюры, рассчитывая разжиться ещё больше. Маша до умопомрачения любила Льва, но деньги она всё-таки любила больше. А кого любил Лев... об этом он старался просто не думать...
До того, как он познакомился с Машей, у него была девушка – самая обычная, из простой рабочей семьи, красивая, преданная, но абсолютно неперспективная. И когда встал выбор: чувства или безбедное будущее, он не колебался...
Конечно, нет-нет, да мелькали мысли: как там сейчас его Настя, вышла ли замуж, как сложилась её жизнь, но он заталкивал подобные размышления подальше, намеренно хороня в памяти её образ.
Ну поженились бы они – и что? Он, возможно, так и остался бы владельцем захудалого магазинчика, а может, его вообще бы прихлопнули в девяностые, ведь "крыши" в лице Хвостова у него бы просто-напросто не было.
А потом он её встретил, Настю, совершенно случайно... спустя почти двадцать лет. По-прежнему красивая, но такая замученная и безбожно постаревшая... Кассирша в "Ашане", на безымянном пальце белёсый след от кольца...
Лев Аркадьевич сразу же вспомнил тогда о своей супруге – холёной, ухоженной, без единой морщины. Да, пусть не без "уколов красоты", но ведь главное – итог!
И пусть сердце забилось быстрее при виде первой и самой крепкой любви его жизни; пусть уже ночью, растворяясь в объятиях жены, он едва не назвал её чужим именем – он ни о чём не жалел. Он всё сделал правильно!
И вроде бы вся эта история давно заплесневела под ворохом прожитых лет, но кое-что снова разбередило осиное гнездо воспоминаний. Его сын влюбился в нищенку! И нет, это не красное словцо для усиления эффекта – девчонка действительно самая настоящая нищенка. Ни кола ни двора, ни перспектив. Соседняя касса в "Ашане" рядом с Настей – вот план на её ближайшее будущее.
Конечно, она могла бы всего этого избежать, выгодно выйдя замуж за его сына, но разве Лев Аркадьевич это бы позволил? Деньги к деньгам – и никак иначе! Дарина – дочка Зотова Фёдора, владельца сети элитных ресторанов – в жёны его сыну подходит однозначно больше.
Когда их с Фёдором отпрыски познакомились и даже нашли общий язык, старший Шелест ликовал. Он уже представлял, сколько нулей прибавится на его счёте, когда они объединят свой бизнес.
Рестораны Зотова – знак качества, а Лев Аркадьевич привык ко всему самому лучшему, и окружать себя второсортной дешёвкой было ниже его достоинства. Эта Злата Кострова – дешёвка, такую в свет вывести стыдно. И дело не во внешности, там как раз всё в порядке, но её манеры, взгляды на жизнь, образование... Да от неё за километр смердит простолюдинкой!
— "Лев, а кто же твоя невестка?"
— "Горничная"
При одной только подобной мысли Льва Аркадьича бросало в холодный пот!
Но этот глупец упёрся рогом – женюсь, и всё! И самое страшное, старший Шелест понимал, что дело не в том, что сын решил в своей излюбленной манере позлить отца – Марк действительно строил на эту девицу далекоидущие планы! Бросил Дарину незадолго до торжества, чем шокировал всех; ошивался словно молокосос возле обшарпанного подъезда этой нищенки.
Лев Аркадьевич даже ненароком подумал – не приворожила ли его эта девчонка каким-нибудь зельем? Хоть и чушь, но кто его знает... Сейчас вся эта хиромантия популярна.
