Глава 26
Глава 26
Ладно бы только просела, но ко мне вплотную примкнули сзади, обвив одной рукой мою талию. Вот так мы точно не договаривались. Затихнуть и притвориться глубоко спящей или шибануть локтем? Блин, а если чего еще поврежу ему? Нет, это не вариант.
– Кстати, я в курсе, что ты не спишь. Я тут много думал, – договорить я ему тупо не дала, сымитировав губами звук, однозначно смахивающий на реальный большой или не очень… пук. Несколько секунд затишья, а затем заливистый хохот Лукьянова. – Пять баллов за креативность. Всякое ожидал, но точно не это, – сквозь смех проговаривает он. Резко одергиваю его руку и тянусь к ночнику.
– Я хотела ударить локтем, но передумала. Мало ли еще что-нибудь поврежу, – Лукьянов ничего не отвечает на мой комментарий. Перекидывается на спину, подложив под голову руки. При этом я только сейчас понимаю, что он завалился в кровать в одних спортивных штанах. – Я, кстати, тоже много думала.
– Женщинам много думать крайне вредно, – вполне серьезно произносит он, перестав смеяться. – Чувствуешь?
– Что?
– Как сейчас из тебя польется словесная чушь.
– В этом и есть суть, – усаживаюсь на кровать, уставившись на свои руки. – Ты не тот, кто мне нужен.
– Предсказуемо.
– Ты – женоненавистник, – продолжаю я, не обращая внимания на его слова. – Я не одеваюсь как шлюха и уж точно не веду себя как они, чтобы меня к ним приравнивали. Да, временами я кошу под легкомысленную дурочку, но так проще, особенно с таким как ты. И да, я избалованная. Мне слишком много было уделено родительского внимания и любви. Временами я язва, но я хорошая, ясно? – перевожу на него взгляд, мысленно жалея о последних словах. Звучит глупо и по-детски. Однако меня неожиданно несет дальше. – Я хочу, чтобы у меня было все по–другому. В общем, по–Лукьяновски это не для меня, – я реально сказала это вслух? Как-то снова грустно, черт возьми. И хочется, и колется, но сомнения, совесть и здравый смысл режут похлеще ножа.
– А по–Лукьяновски это как?
– Это мне нужно рассказывать как?! Два раза в неделю подъехать к моему дому, привести в шлюшачью кровать, оприходовать по-быстрому и заснуть. Утром я готовлю завтрак и получаю на стол подаренные от больных конфеты. Я что-то упустила? Ах, да, пол помыть и все прибрать. А в субботу, наверное, генеральная уборка.
– В четверг.
– Ах, в четверг?!
– Ну, да. Чистый четверг. Сначала убрал, потом попарился в сауне и помылся, – невозмутимо бросает Лукьянов. – Что касается двух раз в неделю – мне мало. Три хотя бы.
– Нормальный человек хотя бы соврал, – обескураженно произношу я.
– Потом не вспомню, что и кому набрехал. Не буду спорить, что в твоих словах есть доля правды, однако я не собирался и не собираюсь тебя сюда больше возить. Слукавлю, если скажу, что сожалею о приезде в эту квартиру. Не сожалею. Меня вымораживала мысль, что я буду спать с той, с кем и мой брат. Я немного брезглив. Ну ладно, чуть больше, чем немного. Много. Для меня было важно узнать, что ты здесь с ним не была. Что касается всего остального… я должен выбросить на хрен подаренный шоколад, а потом идти в магазин и покупать тебе такой же? – приподнимается, усаживаясь на кровать. – Рационально, ничего не скажешь. Что касается еды, это что-то сверхъестественное? Я не собираюсь просить тебя приготовить мне «Захер», в кухарки и уборщицы я тебя не нанимаю, не утрируй, – да что за гадство такое?! Как у него это получается? И ведь мне даже нечего на это возразить. – Ты врешь сама себе. У тебя в голове есть придуманный красивый шаблон, однако тянет тебя ни к нему и не к более романтичному и обходительному Егору, способному навешать тебе на уши лапши, подарить цветочки и сводить в ресторан. Еще несколько часов назад ты лежала в кровати и явно собиралась спать, но после моего сообщения замазала синяк на щеке, накрасила глаза тушью, воспользовалась духами и спустилась ко мне, прекрасно осознавая, что в твой дом я не заявлюсь и естественно не буду говорить с твоими родителями. Для чего ты это сделала, Аня? – трындец! – Проблема в том, что тянет тебя именно к Козлу Лукьяновичу, дорогая. Я могу продолжать сыпать аргументами, но не буду. Хватит страдать ерундой и усложнять себе жизнь. Ты без пяти минут врач, пора немного повзрослеть и посмотреть на жизнь более трезвым взглядом.
– Черт, черт, черт, – хватаюсь за виски. – Мастер по запудриванию мозгов. Браво!
– Да ничего я тебе не пудрю. Если бы пудрил, то сейчас бы ты была малышом, девочкой моей. Я бы целовал и расхваливал твои руки, ноги, пальцы. Хотя нет, у романтичного дебила это были бы ножки, ручки, пальчики, губки. А может еще и попочка. Ну и цветочки. А также пустые обещания и прочая лабуда, никак не относящаяся к реальной жизни. Учитывая выбор твоей профессии, глупо на это вестись, да и тебе же уже не шестнадцать.
– У меня отставание в развитии. Будем считать, что мне шестнадцать.
– Я помогу тебе справиться с отставанием. А вообще-то я не такой уж и козел. У тебя есть возможность в этом убедиться, – молчу, совершенно не зная, что сказать. В чем-то он безусловно прав.
– Между нами ничего не будет до окончания практики. А там… посмотрим, – после затянувшейся паузы наконец произношу я.
– Сурово, – переводит взгляд на часы. – Сегодня у нас уже вторник. Итого еще четыре дня. Ну ладно, не беда, – улыбается, приподняв руки за голову.
– Вообще-то окончание практики в понедельник.
– Кошмар, целую неделю страдать чушью. Ладно, я тут вспомнил, я тебя так и не опросил на знание мышц. Я буду показывать тебе мышцу, а ты название на русском и латинском. Плюс их функции.
– Вот это видали, Богдан Владимирович? – тычу ему в лицо фигу.
