Тогда я этому удивлялся, чего там страшного? Главное успокоить жену, быть с ней рядом, а потом тебе вручат младенца сразу в голубой или розовой пеленке. Крови и прочих ужасов я там не видел.
Кто же знал, что к реальной жизни это не имеет отношения. У нас как всегда все было из разряда треш и ужас. Мила мучилась несколько часов. Все что я мог - держать мою девочку за руку, вытирать пот с ее лба, обнимать, целовать между схватками, уговаривать держаться. А когда ее накрывала новая волна боли, сжимать зубы, чтобы не заорать самому. Спокойной была только бабка. Вот уж железные нервы у человека! Как оказалось, она была более чем готова к такому развитию событий.
- Я знала, что так будет, - заявила она. - Милку тоже принимала я. Говорила ж тебе, мы этой земле принадлежим, нас она не отпустит. А вы ж еще детей заделать умудрились у Перуна под боком! Сильные дети будут! Так что не боись! Сам только в обморок сыграть не вздумай! Я тебя откачивать не собираюсь!
- Не сыграю! Если знала, почему не предупредила? Я бы сюда врача вызвал! Заранее!
- А зачем? Я не хуже врача справлюсь! Иди, воды горячей организуй! И из моей хаты принеси сумку, что в шкафу стоит! Там уже давно все необходимое готово!
Бабка Авдотья и правда справилась. Первой родилась Машка. Она была крупнее, шла тяжело, все силы из Милы выпила, девочка моя еле держалась, когда, наконец, комнату огласил тоненький писк нашей малышки.
Чистенькие детки в розовой пеленке? Не знаю такого. Я когда увидел, откровенно ужаснулся тому, что у нас появилось на свет. Сине-красный комок в слизи и крови. Ужас! А следом шел уже Егорка. Он появился легче и быстрее, пока бабка Авдотья обмывала Машку, Егора на руки принял я. Это было страшно, но главное, все получилось. Мы справились!
А ураган на улице бушевал до самого утра. В момент, когда появилась Машка, сильный порыв ветра вырвал с корнем старую березу, а рождение Егора ознаменовалось жутким раскатом грома. Я тогда не мог понять, это природа взбесилась, или это у меня мозг взрывается. Жуткие картинки той ночи еще долго преследовали.
Говорят, мужикам такое видеть нельзя? Так и есть! Выдержать это сможет не каждый. Но зато теперь я совсем по-другому смотрю и на детей, и на женщин. Знаю, что такое рожать. Наших деток, могу сказать смело, мы выносили и родили вместе. И растим их тоже вместе. Пробовали нанимать нянек, но наши требовательные крохи никого не принимают. Вот тут еще раз спасибо бабе Авдотье. С детворой она помогает здорово, и малыши ее любят.
Сейчас все это осталось только страшным воспоминанием. Хотя и потом нелегко пришлось. Мила долго и тяжело восстанавливалась. А детишки и правда родились здоровенькие. Недавно мы с большим трудом отучили их от груди. Я на этом настоял, потому что мне казалось, что они однажды просто сожрут свою маму! За грудь они тоже были любители подраться, а уж когда у них появились зубки, мне было до безумия жалко Милу. Тут в бой вступал еще и я, объясняя маленьким обжорам, что кусать маму нельзя! Я бы ее тоже с удовольствием съел, но люблю ее, поэтому отношусь бережно.
Конечно, они не слушались. Особенно Машка. Она вообще получилась девочкой с характером. Бабка Авдотья говорила, что из нее получится сильная ведунья. А вот насчет Егора была сильно удивлена.
- Странно это, - говорила она, - пацанов в нашем роду давно не было. Не просто так появился он рядом с Машей. Защитник ей будет! Знали Боги, что делали! Значит, большие испытания их ждут!
Мы с Милой сильно не слушали эти бредни, просто наслаждались каждым днем, растили наших крошек, справлялись с большими и маленькими проблемами, любили друг друга, старались беречь, потому что каждый из нас знал боль потери, и больше никогда бы не захотел испытать ее снова. Счастье – хрупкая вещь, для каждого оно означает что-то свое. Кто-то видит его в новой машине, кто-то в банковском счете, некоторые стремятся к власти. Для меня же оно заключается в улыбке любимой женщины, смехе моих детей, ворчании бабки Авдотьи. В ветре за окном, когда холод снаружи заставляет мою девочку жаться ко мне ближе, или жарком солнце, когда мы всей семьей можем загорать на песке.
Счастливым можно быть в городе или деревне, не важно, где, главное, чтобы были рядом мои самые любимые, дорогие люди. Рядом с ними воздух слаще, дышится легче и душа поет. Теперь я знаю точно, что ни на какие богатства мира не променяю место, где живут ангелы…
Конец
