12.10
Лис, вызванный Кайром, подошел к Райсаре и со всей почтительностью пригласил следовать за ним. На что лисица, полыхая от злости, ядовито процедила:
- Так мне, быть может, и не есть вовсе?! Обождите, уж будьте любезны.
Лисята тихонько зафыркали и даже Лиам выглядел удивленным - Райсара ведь только что была готова уйти из-за стола!
- Болит? - участливо спросила Альбирея.
- Прости? - недоуменно отозвалась я.
- Ты руку так сжала,- лисичка смахнула с кончика носа одну из своих иллюзий,- ты говорила, там у тебя родинка была.
- Не то чтобы болит,- я заставила себя выпустить руку,- дело в том, что магам очень тяжело расставаться с частичками себя. Человеческим магам. Мы нелегко принимаем телесные изменения, даже если это просто удаление некрасивой родинки.
"Хотя я до сих пор считаю, что крохотное пятнышко ничуть меня не портило", мысленно добавила я.
- А зачем тогда удалили? - не удержала своего любопытства Райсара.
- Она просвечивала сквозь кружево перчаток,- спокойно ответила я. - Для высокородной леди это недопустимо. Отец настоял на операции, а я... Я подчинилась.
- Страшно было? - поежился Лиам.
- Нет, меня полностью усыпили,- рассмеялась я.
- У двуликих похожие стандарты красоты,- приосанилась Райсара,- но исключительно из-за того, что мы от рождения лишены недостатков.
- Вы сейчас про характер или про тело? - заинтересовалась я.
- Про тело,- ничуть не смутилась лисица,- хотя мне и с тем, и с тем повезло.
- Коре, как мне кажется, тоже и с тем, и с тем повезло. И родинка под глазом лишь придает ей больший шарм.
- Я бы не называла эту женщину так фальмирьяно,- поежилась Райсара.
А я зависла, пытаясь понять, что о чем она говорит. У двуликих очень много своих собственных слов. Слов, которые порой заменяют целые фразы!
- Фамильярно,- поправила ее Альбирея. - И нет, маме это позволено. Они с тетушкой Ликорис близкие подруги, разделившие завтрак.
"Осталось только узнать, что по этому поводу думает сама Ликорис",- немного нервно подумала я.
Перебросившись еще парочкой колких шпилек, мы, все же, разошлись. Райсара вместе с Дамьеном проследовала к алтери Риоке, а я с детьми направилась к себе. И если лисята попытались улизнуть.... Что ж, я не могу хватать детей за ушки, это причинит им боль. Но вот перехватить сорванцов петлей левитации и забрать с собой как связку праздничных летучих шаров - почему бы и нет?
- Мы хотели пойти рисовать, а потом нас ждет госпожа Зайра,- ворчали мои малышарики, прекрасно понимая, о чем я собираюсь с ними говорить.
Закрыв за нами двери свои покоев, я опустила детей на софу и, сложив руки на груди, строго произнесла:
- К обеду я сделаю для вас амулеты. Мои дети не будут страдать из-за чужой неспособности сдержать эмоции!
- Нет,- нахмурился Морис. - Нет. Нам необходимо понимать и знать, как именно она к нам относится!
- Просто помнить недостаточно,- поддакнула ему Альбирея.
- К тому же все происходящее заставляет Лиама взрослеть,- добавил Морис. - Он чувствует мою боль как свою и это подстегивает его магию. Думаю, он откроет в себе ментал, как и мы. Он ему сейчас необходим – брат хочет доказать нам всем, что прав он, а не мы. И потому он изо всех сил желает открыть в себе эмпатию. В таком возрасте магия пластична. И если основной вектор дара всегда врожденный, то второстепенный отвечает на детские желания. Отсюда и берутся всякие глупости, вроде зажигать свечу пальцами или подражать птичьим голосам – что ребенку хотелось, то он и получил.
Тут я страшно смутилась - у меня тоже был второй вектор магии. Для Пылающих это довольно нетипично, обычно наш огонь забивает все, но... Моя нянюшка страшно любила энрильесы. Белоснежные и хрупкие, они цветут лишь три дня в году. Необъяснимо, но имея три семечка я могу вырастить один энрильес. Два идут на подпитку, а третий... Третий становится полноценным растением, его даже можно использовать в алхимических зельях! Его свойства ничем не отличаются от свойств сородичей, выращенных обыденным путем. И сейчас, когда нянюшки уже нет со мной, я с сомнением смотрю на свой дар. Прямо скажем, он абсолютно бесполезен.
- Давайте поступим так,- я хлопнула в ладоши, привлекая внимание лисят,- боль вам причиняют не сами эмоции, а их давление на вашу ментальную оболчку. Я потрачу чуть больше времени и сделаю амулеты, которые уберут именно давление. Вы будете знать, будете чувствовать, но это все не будет на вас так сильно действовать.
- Мы точно будем знать? Очень страшно оказаться на месте Лиама,- Аль ссутулилась. - Я понимаю, что нас уже невозможно обмануть, мы все знаем. Но....
- Но страшно,- Морис обнял сестру за плечи,- у нас не было такой няни, ради которой мы бы изменили свою магию. Нас все сторонились - как же, дети магистра Теней!
- Но... Но они же любят вас,- я беспомощно развела руками,- все лисы и люди в поместье.
- Да,- улыбнулся Морис,- папа потратил почти пять лет, чтобы собрать здесь тех, кто не боится теней.
- И тех, кто боится, но способен держать себя в руках,- добавила Аль.
- Бедные мои зайчики,- вздохнула я, и протянула лисятам руки. - Обнимемся?
- Да,- они нырнули в мои объятия, после чего Морис, прижавшись ко мне, проворчал,- но зайчики это обед.
- Мои лисятки,- рассмеялась я,- так лучше?
Они зафыркали и, отстранившись, нехотя проворчали, что им, к сожалению, пора на занятия. После чего Аль, найдя взглядом мою бабочку, погрозила ей пальцем:
- Присматривай за мамой.
- Стоп,- резко произнесла я, когда малыши уже были на пороге гостиной,- закройте дверь. Это не надолго. Запомните одну вещь - поводка никогда не было.
Аль и Морис переглянулись и лисенок понятливо произнес:
- Какой-такой поводок? Мама просто сильно устала, переутомилась. А мы и рады были помочь. Будто продукты сложно купить.
- А Лиаму никто не поверит, его слово против наших двух,- добавила Аль.
