Глава 23
Глава 23
Просыпаюсь позже обычного, на часах почти девять утра. Принимаю бодрящий душ и иду готовить завтрак. Кое-как промаявшись до десяти, поднимаюсь наверх и захожу в Ксюшину комнату. Странно, что она вообще ее не заперла. Кажется, даже звук дрели не разбудит эту соню, сладко спящую посередине кровати. Присаживаюсь рядом, провожу рукой по ее шелковистым волосам, слегка касаюсь пальцами шеи.
- Фенька, отстань, еда в миске, - охрипшим ото сна голосом произносит Ксения, начинает ерзать на кровати, в итоге окончательно накрывая голову одеялом. Не дожидаясь пока она снова впадет в глубокую спячку, полностью стягиваю одеяло. Ксюша подтягивает ноги к животу, пытается натянуть белоснежную сорочку на ноги.
- Феня, сгинь, дай поспать!
- А тебе не приходило в голову, что кошка не может сдернуть одеяло? - Ксюша моментально открывает глаза, смотрит на меня в полной растерянности.
- А ты что здесь делаешь?! – возмущенно спрашивает она.
- Живу.
- Что-то ты повторяешься. Может и трусы сразу показать?
- Лучше снять.
- Что тебе надо, Сережа? - абсолютно серьезно спрашивает Ксюша, присаживаясь на кровати, одновременно подтягивая одеяло.
- Прости меня за вчерашний вечер. Это было грубо и неправильно.
- Прощаю. Теперь можешь идти со спокойной душой и совестью. Ты, кажется, и так уже опаздываешь.
- Я сегодня не работаю, так что мне некуда спешить.
- А я не про работу. Тебя, наверное, уже заждались. Не заставляй людей ждать, особенно женщин, они этого не любят.
- Ты это о чем?
- А ты еще оказывается и тугодум, Сереженька. Сегодня суббота. А среда и суббота у тебя потрахушечные дни… Ну, их, конечно, наверняка, больше, но вот эти точно официально закреплены в трахательном календаре, - со всем ехидством в голосе произносит Ксения. А я сижу и не понимаю, то ли смеяться до слез, то ли жалеть, что довел добродушную Ксюшу до таких речей.
- Ксюш, это называется ревность.
- Это называется констатация фактов. Слезь с моей кровати.
- Да ты я смотрю в “прекрасном” расположении духа, - на тумбочке начинает вибрировать телефон, беру трубку и сразу заглядываю в экран.
- Ты что творишь? Отдай, сволочь! - пытается дотянуться до телефона, но силы не равны. Не знаю, зачем открываю ее сообщения. - Какой же ты гад! Отдай!
- Так сволочь или гад?
- Гадосволочь! Ненавижу тебя! Как же вы меня все достали! - Ксюша срывается с кровати и бежит прямиком в ванную. А я в который раз не понимаю, зачем ее задеваю. Наладил отношения, называется…
Подхожу к двери, сквозь которую уже пробивается шум воды. Я хоть сейчас могу зайти, благо замков на двери нет, но не решаюсь. В руках вновь вибрирует Ксюшин телефон, смотрю на экран, на котором один за другим сыплются сообщения, теперь уже от известного Краснова. Саша значит, ну-ну.
10:05
Доброе утро. Как спалось, я тебе часом не приснился? Знала бы ты, что я с тобой делал в моем сне. Твои чулочки не дают мне покоя, так и вижу, как ты меня обхватываешь своими ножками.
10:07
Ксюш, не глупи. Ну, сколько можно молчать, я же все равно от тебя не отстану. Я клятвенно обещаю, что твой муженек ничего не узнает, да и прекрати прикрываться любовью к нему, я же знаю, что все это лажа.
Мне бы взбеситься, что по-прежнему этот ушлепок на горизонте, но сейчас совсем не до него. Кажется, кого-то прорвало. “Потрахушечные дни”, подумать только. Спускаюсь вниз, иду в гостиную и жду, когда Ксюша спустится. Через считанные минуты моя обиженная жена спускается и идет на кухню. На ней какое-то простое хлопковое платье желтого цвета. Встаю с дивана и направляюсь за ней. Ксюша открывает холодильник и берет яйца. Начинает взбивать их и делать омлет.
- Ты же помнишь, что я обещал тебе перед отъездом?
- У меня девичья память, конечно, не помню. Отдай мой телефон.
- Я напомню, у меня пока с памятью все в порядке, - подхожу к ней вплотную сзади. - Ксюш, отложи пока завтрак, - она резко поворачивается, и со всей злостью в голосе произносит:
- Кажется, кто-то говорил, что завтракать просто необходимо! Отойди от меня, - выхватываю из ее рук вилку и отшвыриваю подальше.
- Хватит! Заигралась уже. Выкладывай, все что накопилось. Только сначала я скажу. Мои «потрахушечные дни» закончились еще до Турции, а в день приезда моих родителей, я поставил окончательную точку в этих отношениях!
- Я что, по-твоему, совсем дура конченая? Я тебе видела в субботу с ней и ребенком, сразу после того, как ты пытался затащить меня в койку! Ты… – и вновь отталкивает со всей силы. А я начинаю смеяться, как же глупо может все повернуться.
- Где ты нас видела? У клиники? Я что ей руки целовал, обнимался или трахнул на виду у всех? Я просто помог ей спустить долбанную коляску! Дай угадаю, ты подумала, что это мой ребенок? - не отвечает, по глазам вижу, все ровно так и есть. - Глупенькая, почему сразу не сказала? Нет у меня больше никаких отношений с Леной, и не будет!
- Не хочу больше слышать о твоей Лене! Достало все! Я тебе все равно не верю. Если у тебя с ней больше ничего нет, что она делала в твоей клинике? - резонный вопрос, на который я так и не знаю достоверный ответ.
- Не поверишь, проходила обследования, - вспомнив про обследования, в который раз обрадовался полученному результату крови. – Ксюша, это не мой ребенок, можешь сама в этом убедиться. Достаточно взглянуть на ее сына, чтобы понять, что я не его отец.
- Рада за тебя. Оставь меня одну. Я хочу поесть без твоего присутствия, - отходит от меня подальше.
