Академия Дивинат, или Принцесса для Темного

— Звучит слишком печально, — хмыкает, откидывая в сторону мои волосы.

— А тут кроме печали иных эмоций и не б-бу… о-о-о…

Речь обрывается, как только кубик прижимается к низу спины. Воздух застревает в горле, а кожу тотчас пронзает жутко холодными иголочками.

— Стой. Ст-о-о-ой!

Вскрикнула, хватаясь за уголки подушки и сжимая их до боли в пальцах. Он не остановился. Скользнул выше, вдоль позвоночника, чертя влажную щиплющую дорожку. Мучительное, долгое, тянущее чувство какой-то отвратительной щекотки осело в груди и в животе. Тело словно покрылось льдинками, и каждый вздох причинял такую боль, от которой почему-то хотелось смеяться.

Смеяться и плакать. Убивать и кричать.

— Я сейчас умру-у-у… Ауч!

Лопатки касается лед, и Дей начинает вычерчивать узоры, пуская колкие, но, как ни странно, приятные мурашки по всему телу.

— Потерпи, — произносит твердым голосом и прокашливается еле слышно, будто в попытке сдержать смех. — Несколько минут мучений стоят того, чтобы быть здоровой. Если вовремя не остановить болезнь, она тебя сломает.

— Чертовы Пустоши! — рыкаю, крепко зажмуриваясь.

Не хочу его видеть. Его обольстительную улыбку и голодный блеск в глазах, от которого он старательно пытается избавиться. И слышать тоже не хочу. Бархатистый смех и мягкий тон лишь подводят меня к точке самоуничтожения — к той самой, где я свихнусь и зароюсь в снег, чтобы уж просто, без сожаления отойти во тьму.

— Можешь убить меня, но я не понимаю, чем мне поможет лед.

Хоть и не испытываю желания говорить, разговор — единственное, что способно отвлечь меня от боли и сладостных, набирающих силу ощущений. Мурашки продолжали сыпаться на плечи, убегать вниз, медленно охватывая все тело, пока Дей мягко чертил льдом незримые узоры на спине.

— Это не обычный лед. Он из пещеры ледяных драконов, что чуть севернее Драконовых Хребтов. Драконы, конечно, давно вымерли, но магия в их льдах сохранилась. Это… как бы мягче выразиться… эм-м… Их испражнения.

— Что?! — от шока я едва не подскочила. Меня остановила широкая ладонь, беспардонно надавившая на ягодицу. — Ты втираешь в мою кожу какашки ледяных драконов?

— Именно.

О Хаос!

Я вжалась лицом в подушку и тихонечко завыла, посильнее стиснув напряженными до невозможности пальцами наволочку.

— Несмотря на то, каким своеобразным способом получился этот лед, он наделен целебными свойствами. Такую штуку не мешало бы носить с собой на миссии. Но при недостаточно суровой температуре он быстро тает.

— Пожалуйста, — взмолилась, не отрываясь от подушки, — перестань говорить об этих долговечных какашках.

— Как пожелаешь, госпожа. — Дей с трудом сдерживал смех, иногда позволяя себе тихую усмешку. Но справлялся он со своей игривостью гораздо лучше, чем я со своим обжигающим стыдом. — О чем хочешь поговорить?

— Ни о чем. Я хочу сгинуть. Если ты не прекратишь, я сгорю быстрее от смущения, чем от болезни.

— Не стесняйся. Это же делаю я, а не кто-то посторонний.

— В том-то и дело…

Я вовремя прикусила язык, чтобы не ляпнуть, что то, с какой медлительностью и осторожностью он втирает драконьи фекалии мне в кожу, выбивает из меня благоразумие и крупицы терпения. Эта процедура заводит. Возбуждает похлеще его обнаженного тела.

Я так больше не могу…

— Может, достаточно?

— Нужно обтереть все тело, иначе во всем этом не будет никакого смысла, — отвечает все так же спокойно, и в ту же секунду я ощущаю, как его пальцы хватаются за край штанов.

— Что… что ты делаешь?

— Снимаю с тебя штаны. — Приподнимает за живот, ловко расстегивает пуговицы и кладет обратно. — Расслабься.

Расслабиться? До чего смешной!

— Я не готова.

— Брось, Диана. Сама сказала: быстрее начнем, быстрее закончим.

Выть — все, что мне остается. Я загундела в подушку, чувствуя, как мужчина стягивает с меня рейтузы вместе с бельем. Какой-то томительный миг, и мое тело, снедаемое тяжелым взглядом, остается без защиты.

Холод на спине плавно сливается со сгустком жара в груди. Проклятье. Еще немного — и я потеряюсь в этих противоречивых ощущениях.