Глава 4
Я мучилась сомнениями все два дня. Окончательное решение так и не приняла, хотя больше все же склонялась к тому, чтобы отказаться. Какие мне отношения, у меня времени нет. Работа и ребенок. Домой еле приползаю.
Утром встала, снова не выспавшись. Как всегда закрутилась в делах. На работу немного опоздала, а это со мной редко случается. Гном отчитал меня, а потом завалил работой. Не моей, между прочим. Ну да ладно. Переживу. Только переделала его задания, зазвонил телефон. Высветился незнакомый номер. Наверное, он. Сердце ушло в пятки. Хотела не отвечать, потом вздохнула несколько раз, и приняла вызов, как в воду ледяную бросилась. Сначала даже не поняла, почему слышу женский голос, и что он говорит. А когда дошло, подскочила резко на стуле и за горло схватилась, потому что дыхание перевалило. Звонили из школы Антона. Незнакомая женщина сообщила, что мой сын упал и сломал ногу. Потом что-то еще говорила, но я уловила только то, что они уже вызвали скорую помощь, и теперь ждут врачей. Просят приехать меня. Конечно, я сорвалась, едва успела предупредить Гнома, стараясь не смотреть на его недовольную рожу.
Когда подъехала к школе, оказалось, что скорая уже увезла Антошу в больницу. С ним поехала школьная медсестра. Я бросилась следом, не собираясь слушать причитания учителя Антона. Потом со всем разберемся. Спасибо хоть номер больницы сказали, куда его повезли.
Матерясь про себя и проклиная всех на свете, почти сорок минут толкалась по пробкам. Потом еще минут пятнадцать искала, где приемное отделение. У меня даже телефона этой медсестры не было. Хоть бы что-то узнать, как там мой мальчик?
Наконец, нашла нужную дверь. Там какая-то мерзкая тетка обругала меня, что без бахил. Господи! Пошла искать бахилы. Аппарат, оказывается, стоит только в соседнем здании. Уже закипая, как чайник, пошла туда. Купила проклятые бахилы. Вернулась, одела их, прошла мимо мегеры на входе. Антона нашла в коридоре на лавочке вместе с незнакомой женщиной, которая представилась медсестрой (имя я не запомнила). Бросилась к нему. Мой мальчик сидел тихий и бледный. На лице следы уже высохших слез. Нога была забинтована. Почувствовала, что тоже подкатывают слезы. Нет. Надо держаться. Спросила, где врач. Выяснилось, что врач подходил, узнал, что ждут меня, и ушел. Что за хрень? Разве не должны оказать СКОРУЮ помощь? Пошла искать врача. Дверь одного из кабинетов открылась, оттуда вышел мужчина в белом халате, на бейджике значилось «Врач-травматолог». Я бросилась к нему. Оказалось, по адресу. Только он с меня потребовал документы ребенка: свидетельство о рождении и полис. Господи. Это все дома. Я попыталась объяснить ситуацию. В итоге увидела недовольное лицо:
- А что ж вы, мамочка, не подготовились. Мы вас только потому и ждали, думали, вы документы привезете, а так, для чего вы прилетели? - надменным поучительным тоном произнес врач. У меня, аж, дар речи пропал. Всегда в таких ситуациях хочется одновременно оправдаться, послать урода подальше, а еще спросить: "Вам документы важнее жизни ребенка?" Только, пока ты ищешь слова, перед тобой успевают развернуться и уйти, бросив на прощание, сокроментальное "ждите". Чего ждите, зачем?
В этот момент звонит телефон. Отвечаю на автомате, уверенная, что это с работы, Но в трубке звучит голос того, кого сейчас я меньше всего готова услышать:
- Вероника, привет! Как твои дела?
- Привет, Егор! - слабо выдавливаю я. - Мне сейчас неудобно говорить, извини.
- Что случилось? У тебя странный голос.
- У меня ребенок ногу сломал и сейчас мы в больнице. Поэтому извини еще раз, - говорю я, собираясь отключаться.
- Постой! В какой вы больнице? - спрашивает Егор. Господи, зачем это ему? С неохотой называю номер.
- Егор, у меня еще и документов с собой нет, так что сейчас, правда, не до того. Надо бежать. Пока, - снова собираюсь нажать отбой, но слышу его возмущенный голос:
- Так вас еще не приняли? Вы давно там сидите?
- Да больше часа уже. Я так и не поняла, примут нас, или придется за документами ехать, - не собиралась жаловаться, но это вырывается само собой.
- Никуда не вздумай ехать! Сиди там! Жди! - повелительным тоном говорит Егор и отключается.
Я пораженно смотрю на телефон. И этот туда же. Жди. Чего?
Устало опускаюсь на лавку рядом с сыном, обнимая его за плечи. Он снова начинает тихо всхлипывать, обнимаю крепче:
- Тише, Антоша, тише, - говорю я, - сильно болит?
Он ничего не говорит, только кивает, пытаясь сдержать слезы. Плачет он редко, поэтому я понимаю, что ему действительно больно. Это заставляет соскочить с места, чтобы пойти, и разнести здесь все к чертовой матери. Чтобы сделали ребенку хотя бы обезболивающее, а потом нервы трепали. Только идти никуда не приходится. Прямо к нам вдруг подходят сразу три врача, в том числе и тот, который отправил меня ждать. Только тон у него уже совсем другой. Странно. Что за метаморфозы? У меня уточняют имя и фамилию, тут же подходят два санитара, которые помогают Антону пройти в кабинет. Меня, чуть не под руки провожают следом. Елейным голосом уточняют, как все случилось. Особенно старается врач, который нас сначала не принял, с опаской поглядывая на того, у кого на бейджике значится "Заведующий отделением".
Я на автомате отвечаю на их вопросы, на ходу пытаясь понять, что произошло. Тут же без очереди нас проводят в рентген-кабинет, делают снимки и сразу вручают еще недосушенные, чтобы врач посмотрел, о документах никто даже не заикается. Доктор констатирует закрытый перелом, тут же Антона провожают в кабинет, где ему накладывают гипс. Потом врач долго объясняет мне, что теперь делать можно, а что нельзя, как лечить, чем кормить и т.д. У меня возникает мысль, что нужно его "отблагодарить", наверное, поэтому он так старается? Достаю кошелек, но врач отрицательно качает головой, удивляясь, КАК я могла о нем такое подумать. Ведь это ребенок! Конечно! Так и хочется спросить, а что же ты ребенка больше двух часов в коридоре продержал? Тоже от великой заботы? Ну да ладно. Бог тебе судья.
