Глава 4
В назначенное время подхожу к кабинету. Дверь открылась и из помещения выпорхнула одногруппница. Напуганная какая-то, смущенная.
– Что спрашивали? – любопытствую тихонько.
Одногруппница густо покраснела и убежала. Очень странно. Нерешительно стучусь.
– Проходите, – раздается строгое из кабинета.
Захожу в помещение, а там сразу трое мужчин. Двоих знаю. Наш секретарь и почему-то преподаватель по боевой магии. Для чего он тут неясно. Ему, кажется, тоже – сидит за столом не к двери лицом, а повернувшись к окну. Вид скучающий, взгляд отсутствующий, не повернулся посмотреть, кто вошел. Третий мужчина в форме магов-дознавателей, я так понимаю, не из академии.
– Присаживайтесь, – указывает мне на стул рядом со столом маг дознаватель.
Я вроде бы ни в чем не виновата, но что-то напряжение все равно появилось.
Спрашивает маг в форме, секретарь все записывает, боевой маг изображает памятник. Поначалу мне задавали короткие простые вопросы. Как зовут, сколько лет, какой курс, почему ночью вместо того чтобы спать, возле памятника находилась. Но потом вопросы пошли какие-то странные.
– Вы трогали памятник?
– Эм, да.
– Чем?
Признание далось тяжело.
– Губами.
– Вы целовали памятник?
Щекам становится жарко. Признаваться в таких глупостях еще тяжелее.
– Какое это имеет отношение к исчезновению?
– Мы исследуем все обстоятельства дела. Отвечайте на вопрос.
– Целовала.
– Какие-то необычные ощущения при этом испытывали?
Ну это вообще уже ни в какие ворота. Что за вопросы?
– Да, испытывала.
Секретарь резко перестал писать, Дознаватель подобрался.
– Какие?
– Отвращение.
На мой ответ даже боевой маг оттаял и обернулся, взглянув на меня с нехорошим оценивающим прищуром.
– Почему отвращение? – недоумевает дознаватель.
– А вы что испытывали бы, целуя грязный холодный камень, которого до этого уже перецеловали с десяток девушек? У меня было ощущение, что я целую труп. До сих пор от одного воспоминания тошнит.
– Такие жертвы и ради чего? – в разговор неожиданно вступил до этого молчавший преподаватель боевой магии. – Только чтобы приняли в сомнительную компанию девиц?
– Компанию по интересам для дальнейшего общения и комфортной жизни в академии.
– По интересам? А интересы, видимо, ограничиваются поцелуями памятников? – хмыкнул преподаватель. Он мне все больше и больше не нравится. С таким высокомерием разговаривает. Король прям.
Привычно опустила взгляд в пол и молчу. Я не в том положении, чтобы спорить, да даже просто дерзко отвечать боевым магам. Еще и в присутствии секретаря и мага дознавателя.
– Может быть вы ощутили что-то необычное? – выждав несколько секунд в которые царила полная тишина, продолжил задавать вопросы дознаватель. – Постарайтесь вспомнить, это очень важно для дела.
Странные вопросы, конечно, тут задают.
Пожала плечами. Может и ощутила что-то необычное, было же на мгновение чувство, как обожгло губы, но здесь об этом вряд ли стоит сообщать.
– Вы так это все спрашиваете уточняете, будто предполагаете, что памятник ожил, сбежал и где-то скрывается, – весело фыркнула я.
Хм. Все такие серьезные, сверлят меня мрачными взглядами. Что, им не смешно?
– Эм… вы правда это предполагаете, да?
– Мы не исключаем такой возможности, памятник ведь исчез. Вопрос очень серьезный, вплоть до благополучия и защиты нашей страны. Так что вернемся к поцелую, вы так и не ответили четко, были ли какие-то еще особые ощущения?
– Я не знаю. Вроде нет.
Все трое мужчин вдруг подобрали. Дознаватель сощурился.
– Артефакт правды, установленный в кабинете, сообщает, что вы нас обманываете.
Ого. Кажется, у меня могут быть проблемы.
– Ну… – судорожно пытаюсь что-то придумать. – Была ночь, атмосфера такая зловещая, окаменелый этот памятник. Воображение чего только не рисовало.
– Вы опять уходите от ответа. Какие особые ощущения у вас были?
Вот достали-то.
– Это было давно, я уже точно не могу сказать.
Опять смотрят все трое с прищуром. Дознаватель так и вовсе как-то опасно.
– Нам нужно знать все точно. Если вы не помните, давайте попробуем воссоздать ситуацию, чтобы освежить вашу память. В кабинете есть приглашенный эксперт, – дознаватель указывает на преподавателя боевой магии. – Подойдите к нему и продемонстрируйте, как именно вы целовали памятник. Постарайтесь в точности воссоздать поцелуй и вспомнить все ощущения в этот момент. Не волнуйтесь, это все делается в рамках расследования, никакой огласки.
Что-о-о?!
– Я не буду никого целовать, – процедила я сквозь зубы. Чувствую, как кровь приливает к щекам.
– Вы обязаны содействовать расследованию, – сухо произносит дознаватель. – Речь идет о национальной безопасности. Если вы откажетесь сотрудничать, я вынужден буду доложить наверх. Вы сейчас отказываетесь помочь своей стране. Вас отчислят из академии, и это только малая часть проблем, которыми вы будете обеспечены.
Вот это да. Молчу некоторое время, раздумывая над словами дознавателя.
– Я… отказываюсь, – наконец произношу я тихо. – Для меня это недопустимо.
– Потрясающе, –преподаватель боевой магии издевательски хмыкнул. – То есть целовать все что ни попадя можно, но тут вдруг принцип.
– Там я просто дотронулась губами до камня, а тут буду целовать мужчину, не родственника, не жениха. В закрытом помещении, в присутствии еще двух мужчин. Вы правда считаете, что это нормально и достойно? Вы бы позволили своей женщине в такой ситуации целовать другого мужчину?
Боевой маг ничего не ответил. Так-то.
– Что же, раз вы отказываетесь, – сухо и угрожающе произносит дознаватель. – Готовьтесь к отчислению.
– Хорошо, – кивнула. Ну и пускай отчисляют. Я все равно маг, обученный или нет. Да, заработков, славы и прочих радостей меня уже не будет ждать. Но я никогда и не ждала ничего подобного. Обретение магической силы было нежданным подарком. Пусть и немного, но кое-что я уже умею, так или иначе я останусь в плюсе. – Только учтите, я, пусть и из обедневшего и высохшего, но древнего и когда-то знатного магического рода. Я обязательно предам огласке то, что вы шантажируете девушек отчислением из академии и заставляете их совершать разврат. Я думаю, ни одну меня склоняли “к экспериментам”. Любая магическая проверка подтвердит мои слова. Подниму жуткий скандал. Каждый день буду заваливать гневными обращениями правительство и всевозможные инстанции.
