— Наоборот, Ева Романовна, я имею полное право здесь быть, — Тимур ухмыляется.
Осматриваю всех присутствующих в поисках поддержки. Взгляд останавливается на Каролине, сестре матери.
— Поправьте меня, если я ошибаюсь, Каролина, но ведь это собрание руководства, не так ли?
Каролина неловко ëрзает на стуле и опускает взгляд на блестящую поверхность стола.
— Так и есть. Но Тимур Львович выдвинул очень убедительный аргумент. Теперь у него, э-э, контрольный пакет акций и…
— Каролина пытается сказать вот что… — вмешивается Тимур, — теперь я имею право голоса в управлении отелями Гёршт, и если у вас есть проблемы, Ева Романовна, то я предлагаю вам уйти сейчас, чтобы мы могли заняться более важными делами.
Наступает гробовая тишина. Мне нечего ему сказать. Единственное желание – убить Тимура Энгберга. Во мне бушуют гнев и ненависть. Это ужасный человек.
— У кого-нибудь ещë есть вопросы? Нет? Тогда приступим.
Кусаю губы и борюсь с желанием встать и уйти отсюда. Только то, что он тут и перетягивает на себя руководство этим собранием, бесконечно раздражает. Как дошло до такого? Мой план использовать эту встречу, чтобы обсудить вопрос выкупа акции у Тимура, отходит всë дальше и дальше. Мне нужно было догадаться, что он появится на этой встрече.
Тимур держится холодно и уверенно, внимательно слушая одного из руководителей филиала. Лицо без выражения каких-либо эмоций, пиджак чëрного цвета, подчëркивающий невероятно широкие плечи. Глаза цепляются за густые волосы, в которые отчего-то хочется запустить пальцы и ощутить их мягкость.
Моргаю. Чëрт! Откуда это взялось? Щëки медленно теплеют от смущения. В замешательстве качаю головой, осознавая, что температура в комнате как будто вырастает. Держи себя в руках, Ева. Открываю бутылку с прохладной водой, сделав большой глоток, который остужает всë внутри. Отмахиваюсь от своих фантазий и прикрываю глаза, облизывая нижнюю губу. Это всë из-за недостатка сна.
Стоит мне открыть глаза, и я встречаюсь с хмурыми глазами Тимура, которые следят за каждым движением и блуждают по моему лицу. Что-то новое и неузнаваемое опаляет кожу и зажигает огонь внутри, который я не ощущала долгое время.
— Ева? — голос Каролины прерывает мысли.
— Да?
— Так что ты думаешь о новом меню?
Что? Новое меню? Лихорадочно просматриваю свои бумаги, молясь быстрее найти что-то, что поможет.
— Вам дать немного времени? — насмешливый голос Тимура злит ещë сильнее, но я прикусываю губу, сдерживая язвительный ответ.
— Нет, спасибо.
Стараюсь вложить всю отстранëнность в эту фразу, просматривая документ с новым меню. Губы неодобрительно кривятся от предложения урезать большую часть иностранных блюд и заменить их местными деликатесами.
— Нет. Конечно же нет, я этого не одобряю, — хмуро смотрю на Каролину. — Большинство наших клиентов приезжают из-за границы, и мы всегда стремимся удовлетворить их потребности, предлагая блюда, с которыми они уже знакомы.
— Пустая трата, — Тимур спокойно замечает, — наши блюда так же хороши, как и…
— Мы стремимся предоставить гостям более широкий выбор, — вмешиваюсь, перебивая его. — Ограничения в нашем меню и исключительно местные блюда серьëзно повлияют на клиентуру.
Злюсь на него за то, что он предполагает, что знает больше, чем я. Кто, чëрт возьми, дал ему право предлагать изменения?
— «Гёршт» тратит около пятнадцати миллионов в год на эти, так называемые, иностранные блюда. Деньги, которые можно направить на инфраструктуру и техническое обслуживание.
— Эта цифра утверждена и действует уже более четырëх лет. Насколько мне известно, эти расходы никоим образом не привели к падению прибыли.
Тимур опускает взгляд в свой ноутбук, читая что-то, и возвращается ко мне с насмешливой улыбкой.
— Ах да, четыре с половиной года назад, когда вы стали вице-президентом?
— Именно так, — сильнее сжимаю губы, — и за это время мы получили больше прибыли, чем когда-либо в истории отелей Гёршт.
На его губах появляется кривая улыбка:
— Спасибо вам, Ева Романовна. Тем не менее, разумеется, что мы рассмотрим несколько изменений для будущего этой компании.
Это была последняя капля.
— Не вам принимать такие решения, Тимур, — вскакиваю на ноги. — Мой отец остаëтся президентом компании, а вы просто самозванец.
По телу пробегает волна удовольствия, когда Тимур напрягается от моего оскорбления. Поправляю блузку и сажусь на свое место с самодовольной улыбкой.
— Ты всегда находишь, что сказать, Ева, — челюсть напряжена, а глаза превращаются в лëд, — приспособленец, самозванец. Интересно, что будет дальше?
— Останься здесь ещë ненадолго, и ты узнаешь.
— О, я намерен остаться здесь как можно дольше, — сообщает Тимур. Его ноутбук издаëт звук входящего сообщения, и он морщится. — Как бы я ни хотел провести время, обмениваясь оскорблениями с вами, Ева Романовна, я должен уйти сейчас.
