подход к микрофону так, чтобы в ту же секунду, как он достигнет его, пришло время ему петь.
Его голос произносил текст песни, слова слетали с его губ плавно и уверенно, с требовательными эмоциями. Он спел куплеты и припев, изменил тембр для бриджа, все это время его пальцы играли на гитаре, а тело двигалось и раскачивалось в такт. Когда пришло время гитарного соло, он отступил назад, встав плечом к плечу с Дарреном в головокружительном наложении световых эффектов, в то время как Мэтт крутился и переворачивался, в то время как его невероятно быстрые и проворные пальцы барабанили по грифу гитары и уверенно перебирали струны. Песня закончилась очередным яростным скрипом инструментов, за которым последовал краткий период тишины — короткий перерыв в аплодисментах, как это было названо. Аплодисменты не захлестнули их, как это было бы во время полноценного выступления — в конце концов, там было всего тридцать или около того человек, — но они получили оглушительный сеанс признательности. Раздалось много хлопков в ладоши и несколько свистков.
"Да, Джейк!" Джейк услышал, как Минди закричала на него. "Черт возьми, ты молодец, малыш!"
Джейк не мог видеть ни ее, ни кого-либо еще в зале, если уж на то пошло, поскольку сцена была яркой, как дневной свет, а зона отдыха погружена в темноту. Тем не менее, он улыбнулся и посмотрел на то место, где, как он думал, она сидела. Затем он вернулся к своему микрофону как раз в тот момент, когда Куп досчитал до четырех и запустил их в следующую песню.
Следующие семьдесят шесть минут они играли уверенно, прокладывая себе путь через смешанную комбинацию мелодий из Descent Into Nothing и нового альбома. Их движения на сцене оставались такими же спонтанными и импровизированными, какими они были всегда, хотя это произошло только из-за очередной битвы с руководителями National Records, которые наняли команду хореографов и попытались превратить всю постановку в сложный, скоординированный танец, в котором каждое движение на сцене было заранее спланировано и тщательно отрепетировано.
"Так развиваются концерты", - сказал им Кроу, когда идея была впервые изложена. "Это часть влияния MTV на индустрию. Люди не хотят видеть, как ты просто поднимаешься туда, играешь на своих инструментах и поешь. Это скучно. Они хотят видеть постановку, талант, исполнение. Эта команда хореографов - лучшая в своем деле. Они будут работать с вами шаг за шагом, пока каждый ваш концерт не станет в точности таким же, когда все будут в определенном месте в любое конкретное время. Там вы будете двигаться синхронно, используя новые современные танцевальные па, некоторые прыжки и даже некоторые базовые гимнастические движения ".
"Э-э... нет, извини", - ответил Мэтт. "Этого не случится. Мы будем продолжать делать наши шоу так, как делали их всегда".
Этот отказ, конечно, привел к спорам, угрозам судебных исков о нарушении контракта, непристойным заявлениям Кроу и Дулиттла о том, что они (группа) будут делать все, что им прикажут, и им это понравится, но к настоящему времени Джейк и Мэтт, с помощью Полин, знали формулировку своего контракта вдоль и поперек.
"Вы имеете право планировать тур для нас, - сказал Джейк Дулитлу во время встречи по этому вопросу, - вы имеете право принуждать нас выступать в туре, вы имеете право планировать тур любым способом, который считаете нужным, вы имеете право выбирать песни, которые мы играем на наших концертах, и в каком порядке их исполнять, вы имеете право организовывать все это лазерное освещение и взрывоопасную чушь, и вы даже имеете право заставить нас оплатить половину расходов на все это. Но нигде в нашем контракте ничего не говорится о том, что у вас есть право ставить хореографию для нашего реального выступления на сцене. Так что бери своих хореографов и засунь их себе в задницу. Мы продолжим исполнять наши песни так, как делали это всегда ".
Это привело к еще одной встрече, на этот раз с юристами National Records, которые попытались втолковать Джейку и Мэтту, что они неверно истолковывают контракт, что пункт о порядке музыкального исполнения дает National все права в мире диктовать, как будут исполняться песни, вплоть до назначения танцевальных движений.
"Тогда подайте на нас в суд", - спокойно сказал Джейк, попыхивая сигаретой, в то время как Мэтт, который почти ничего не говорил, устраивал грандиозный спектакль, раскручивая косяк на столе адвоката.
"Мы не хотим, чтобы до этого дошло, Джейк", - сказал главный юрист. "Это создает плохую рекламу и вызывает неприязнь".
"У нас уже есть гребаные обиды", - сказал Мэтт. Он поднял свой косяк, чтобы Джейк мог его рассмотреть. "Что ты думаешь об этом? Слишком туго, чтобы "зеленый бутон" подгорел? Ты знаешь, какое это мокрое дерьмо ".
"Может быть, немного меньше скручивания на конце", - сказал Джейк. "И если вы оставите большое отверстие на конце пламени, это впустит достаточно кислорода, чтобы зажечь бутон, а не только бумагу".
"Однако решает ли это проблему засорения? Я имею в виду, что со всей смолой в этом зеленом бутоне он перекрывает поток воздуха примерно на третьем попадании ".
"Джентльмены!" - сказал адвокат раздраженно, как, конечно, и было задумано. "Не могли бы вы убрать свои запрещенные вещества, чтобы мы могли сосредоточиться на текущем вопросе?"
Мэтт пожал плечами и засунул косяк за ухо. "Не на чем особо сосредоточиться", - сказал он. "Я думаю, что наша позиция довольно ясна".
"Ваша позиция несостоятельна", - сказал адвокат.
"Эй, - сказал Мэтт, - это идиотское слово".
"Что?" - потрясенно спросил адвокат. "Вы называете меня ботаником?"
"Послушай, - сказал Джейк, - это очень просто. Мы не позволим ставить хореографию нашего выступления, если вы не предоставите нам решение судьи Вышестоящего суда, в котором говорится, что мы должны это сделать. Так что подайте на нас в суд, если считаете, что контракт допускает такое направление, но в то же время это задержит начало тура, не так ли?"
"И это может повлиять на продажи альбомов", - добавил Мэтт.
Национальный сдался. Это не мешало Кроу, Дулитлу, Грегу и Дженис постоянно ныть и жаловаться на принятое решение или отпускать ехидные замечания о том, насколько лучше было бы представление, если бы оно было просто поставлено хореографом, но, тем не менее, они сдались. Когда "Невоздержанность" выступали на генеральной репетиции перед тридцатилетней аудиторией, их движения на сцене исходили из их сердец, из их душ, сформированных их музыкальным чутьем и талантом, а не из представления хореографа
