Взгляд внезапно царапнул по щеке, и я повернул голову. В кресле у окна, забравшись туда с ногами и прижав колени к груди, ежилась Джи, в той же одежде которую я недавно сминал. Растрепанная и растерянная, как школьница, вызванная на педсовет, она затравленно посмотрела на меня и опустила глаза в пол.
— Молодец, хвалю! — хмыкнул в другом конце комнаты знакомый мальчишеский голос.
Я резко повернул голову туда. Два мягких кресла у стены, которые всего миг назад были пусты, теперь оказались заняты. На одном, небрежно покачивая ногой, развалился нахальный пацан лет четырнадцати, с черными волосами, в черной футболке и черных джинсах — на вид типичный прогульщик, по факту хозяин ада. А на другом кресле, образцово выпрямив спину, сидел его близнец, будто зеркальная копия. Только волосы были светлые, одежда белая, а выражение лица совсем другое — строгое и сдержанное, но не менее властное, словно все здесь, даже я, принадлежит ему. Если бы и не знал, я бы мгновенно понял, кто это — Архитектор собственной персоной.
Окинув меня пристальным взглядом, от которого по телу пошла невольная дрожь, он отвернулся к столу.
— Начинайте.
Либра чинно кивнул. Меня одного смущало, что у этого беспристрастного равновесия все-таки был хозяин?
— После всего, что он сделал, — даже не глядя в мою сторону, первой заговорила Ангел Добра, — он заслуживает смерти.
Очень по-доброму.
— И за что? — поинтересовалась с другой сторона стола Би.
— Он совратил ангела, — произнес Ангел Раскаяния обвиняющим тоном, словно говорящим, что тут нечего даже спорить.
— Ну и? — лениво протянул Сэл. — Ангел, я смотрю, не жалуется.
Джи у окна еще ниже опустила голову и еще крепче прижала колени к груди.
— И вообще, — добавил Сэл, — всем советую попробовать. Очень, знаете ли, освежает…
С одного из кресел у стены донесся смешок, в другом — царило молчание.
— Постыдился бы, — сухо заметил Ангел Раскаяния.
— К тому же, — продолжила Би, — насколько я знаю, совращение не карается смертью. Или поменяли правила?
— Все так, — бесстрастно подтвердил Либра.
Эти переговоры больше напоминали судилище, где участь обвиняемого решалась без его участия. Мне не давали слова и даже не смотрели в мою сторону — и вообще, могли бы обойтись и без меня, вынеся приговор заочно. Косилась на меня только Джи — не то испуганно, не то растерянно, не то сердито — казалось, она и сама не могла понять.
— Вот только, — с мерзкой улыбочкой произнесла Ангел Добра, — применять адские творения против ангелов карается смертью…
В этот момент все наконец повернулись в мою сторону и уставились на сверкающее чернотой кольцо на моем пальце. Миг — и в тишине комнаты раздался смех с той стороны стола, где сидели мои защитники. Би просто хмыкнула, потом что она знала, а Сэл откровенно расхохотался, догадавшись раньше других. Логично, что он первый понял разницу.
— Оно не настоящее, — сказал я и, сняв кольцо, положил на стол.
Копия переливалась серебром, внешне ничем не отличимая от оригинала — а внутри обычная пустышка. Либра молча прикоснулся к кольцу, и оно рассыпалось на крохотные пылинки, которые затем бесследно рассеялись в воздухе.
— Подделка, — подтвердил он. — Безупречная в своей идеальности.
Кресло у окна нервно скрипнуло.
— Но как же… — изумленно пробормотала Джи. — Но кольцо же сработало…
— Это не кольцо сработало, — я повернулся к ней. — Это ты сама меня захотела. И сама себе разрешила поддаться собственным желаниям.
— Но ты обманул! — она вцепилась в бархатную обивку так, что та затрещала.
— Раскрепостил, — возразил я. — А все, что я тебе там сказал, полная правда.
— Но… — растерянно начала Джи.
— Будь добра, — Ангел Добра зловеще сузила глаза, — замолчи!
Джи прикусила губу и снова уткнулась глазами в пол, пытаясь все это осмыслить. Ну что поделать, я снова поимел рай — причем их же методами. Не только ведь они умеют мыть мозги.
— Полагаю, — обобщил Сэл, — на этом инцидент исчерпан.
— Был бы, — произнес игрушечный голосок с другого конца стола, — если бы не это…
Из ниоткуда в изящных пальчиках Лики появился небольшой конверт, не тонкий и не толстый, менявший форму каждую секунду, словно и сам не мог определиться, что внутри. Точно такой же конверт, какой она дала мне в лагере и каким я воспользовался, чтобы извлечь правдоподобную копию кольца — потому что по-другому игрушку Сэла оказалось невозможно подделать. Ничто не могло повторить эту бездонную черноту.
— Ты жестокий, — небесно-голубые глаза застыли не мне, — как и они, — конверт небрежно махнул в другую сторону стола, где сидели мои защитники. — Однако в отличие от них, от тебя можно избавиться… Нельзя, — торжественно продолжила Лика, — пользоваться против рая тем, что дал рай…
И правда, шлюшка. Не надо верить ни единому слову. Уж не для того ли она подарила мне конверт, чтобы однажды подставить?
— По всем правилам, которые вы все знаете, это карается смертью, — довольно закончила она.
— Верно, — бесстрастно подтвердил Либра.
Да сколько ж у вас правил! Вы их сами-то вообще все знаете?
— И вот на этом, — все с той же мерзкой улыбочкой выдала Ангел Добра, — инцидент можно считать исчерпанным.
В той стороне стола, где сидели мои обвинители, дружно скрипнули стулья, будто делая приговор неоспоримым.
— Правда? — громко хмыкнул шеф в кресле у стены. — Вообще-то пацан под моей защитой, так что никто не может тронуть его без моего разрешения! А я не разрешаю, — властно добавил он.
— Какая разница, — не менее властно произнес его близнец, — чего не разрешаешь ты, если он нарушил правила.
В следующий миг шеф резко вскочил на ноги.
— Хочешь поспорить? — в его глазах запылали яркие бесноватые огоньки. — Или силами помериться? А силенок-то хватит? Без нее! — он махнул на Джи.
Без малейшего предупреждения все вокруг дико задрожало, словно взмах его руки вызвал мощные подземные толчки. Люстра нервно закачалась на потолке. С отчаянным скрипом зашатался стол, затряслись стулья. Меня несколько раз подкинуло на полу. С улицы донеслись бешеный скрежет и грохот, и через панорамные я увидел, как все возведенные вдалеке аттракционы осыпались на землю — легко, как бумажные декорации, которые сдуло ветром. Лишь гигантский столп пыли, взмывший в воздух, давал понять, что они гораздо тяжелее. А потом все закончилось так же внезапно, как началось. Люстра спокойно замерла под потолком, мебель перестала шататься — все вернулось на место, будто это землетрясение было миражом. Только пейзаж за окнами теперь стал другим — вместо контуров строящегося парка виднелись его обломки.
— Ну что, чем ты на это ответишь?
Шеф довольно плюхнулся в кресло, и тут же скрипнуло соседнее, когда его близнец поднялся.
— Пусть живет, — сухо бросил Архитектор, словно речь шла не о моей судьбе, а о пойманной гусенице, которую он брезгливо выпустил, — вместе с этим городом порока.
Ну да, все как и говорил Бахус: он мог бы разрушить город в ответ, но своими руками не будет — правило. А подходящих чужих рук для этого больше не было.
— Может, вернем ее? — хмурясь, Ангел Добра кивнула на Джи.
Меня уже выворачивало от этих интонаций. Они говорили о ней как о собаке, которую выкинули на мороз, и теперь равнодушно решали, вернуть ли ее обратно в дом. Архитектор медленно повернулся к Джи, и под его взглядом она совсем съежилась.
— Рай строится, — отчеканил он, холодно ее рассматривая, — на правилах. И никому не позволено их нарушать, какими бы ценными они ни были.
Отвернувшись, он царственно прошествовал к двери. Тут же скрипнули стулья, и остальные ангелы гордо удалились за ним, стараясь за невозмутимыми лицами спрятать свое поражение. Я довольно проводил их глазами. Наконец-то мне удалось доказать, что я достоин своего демона. Би дала силу рая людям, а я лишил рай их главного оружия.
— Даже не надейся, — проходя мимо, процедила Лика, — что так легко отделался…
